— Где ты? Где ты?!— кричу я.— Я одна. Не оставляй меня одну! Мне страшно.
Тишина. Что такое тишина? Хоть кто— нибудь, хоть где— нибудь. Мышка в норке, пискни. Вода в кране, закапай. Люди внизу, заворчите. Я передвигаюсь по комнате с закрытыми глазами, слушаю тишину, слушаю нахождение тебя. Но тебя нет.
— Где ты?! Я не чувствую тебя.
Ты больше не приходишь. Я сажусь в угол, зажимаюсь там. Теряю тебя второй раз. Зачем? (непонимая и устало) Не надо так жестоко. Где ты? В углу безопасно, но мне по-прежнему больно. Внутри разрывает всё. Как разрывается воздушный шарик. Неожиданно и быстро. Много воздушных шариков. Моё сознание отделяется от меня и удаляется. Теперь во мне одни чувствительные окончания. Не хочу чувствовать. Пустота комнаты пугает. Ни шороха, ни шуршания. Мои глаза закрыты— так легче сдерживать слёзы. Так легче надеяться на то, что я увижу тебя.
— Где ты?.. Вернись. Ты слышишь меня?— я шепчу.— Где ты, где ты?
Угол становится тёплым и родным. Это всего лишь эмоции. Это пройдёт. Я сильная. Внушаю я себе, и мне становится смешно от безнадёжности этих слов. Рваные дни. Сегодняшний рваный день, завтрашний, потом ещё рваный день. Круговорот рваных дней. Без тебя. Я задыхаюсь болью. Задыхаюсь, зажимаюсь, закрываюсь.
Алкоголь. Он слишком далеко. Мне не дойти до кухни. Бутылка мартини — я помню. В шкафчике справа. Практически целая. Я не знаю, как мне выбраться из угла.
Сигареты. Они слишком далеко. Мне не доползти до подоконника. Пачка сигарет — моё спасение. Никотин успокаивает. Спокойствия нет.
Слёзы. Солёные, мокрые. Непослушные. Бессмысленные. Их слишком много. Стягивают кожу на лице.
Звонят.
Мне звонят в дверь.
Или нет?
Или это звенит у меня в голове. Дзинь. Дзинь. Дзинь. В голове. Всё громче. Всё настойчивее. Дзииинь. Наверно, так взрывается голова.
66.— Ты знаешь, что делать, — я слышу голос.
Голос!
Я слышу голос. Только он не твой. Он незнаком мне. Но он добрый, заботливый. Он не оставляет меня одну.
Я не могу понять, происходит ли это на самом деле, или я уже сплю.
Мне не приходится произносить слова — этот кто-то читает мои мысли, и я не открываю рот.
— Ты же решила. Ты же решилась,— плавно говорит голос.— Тебе станет легче. Ты освободишь себя.
Голос словно песня. Он так приятен. Я не хочу, чтобы он пропадал. Я успокаиваюсь под этот тембр. В голове уже не звонят. Только где-то отдалённо, тихо-тихо — дзинь, дзинь.
— Давай, вставай. Поднимайся, дорогая. У тебя ещё много дел. Ты должна всё продумать. У тебя нет времени на бездействие. Нельзя тянуть бесконечно,— голос замолкает.
— Голос? Ты тут?— испуганно, спрашиваю я.
— Да, я тут. Не переживай. Я не уйду, пока ты не поднимешься. Я помогу тебе.
— У меня совсем нет сил. Я не могу даже взять сигарету, — мне становится стыдно за свою расслабленность.
— Можешь, — голос грубеет.— Вставай. Иди. Слышишь? Она сейчас живёт, а ты? Расползлась тут в углу. Как же месть? Как же твоё обещание? Ты же знаешь, будет легче. Вставай, иначе я уйду.
— Нет, не уходи,— произношу я. Как страшно снова погрузиться в эту тишину. Тишину, от которой лопаются перепонки.
— Вставай!
Я встала.
67. Всё будет хорошо.
— Вы поверили в то, что всё будет хорошо?— У меня не было другого выбора.
ГОТОВНОСТЬ
68. Решение я уже приняла. От этого легче. Не буду терзать себя вопросами «стоит» или «не стоит», не буду взвешивать «за» и «против». Я не весы, в конце концов! Все «за» я знаю, а до «против» мне нет дела. В ненависти нет предрассудков. В ненависти всё прямо и чётко. Нет лжи, лести, красивых слов. Нет придуманного благородства. В ненависти я чувствую себя свободно. В ненависти нет пустоты.
Есть стремление. Я чётко определила, что её смерть — это единственный выход. Всё просто. Я помню, это она украла твои минуты, твои последние минуты, которые не дают мне покоя. Ты была бы против, ты не разрешила бы мне убить. Ты смогла бы меня сдержать, но сейчас тебя нет, и держать меня некому. Меня окружает добрый Голос, который помогает мне. Он подсказывает верные мысли. Он мудрый.
Когда я уже так устала думать, Голос говорит мне что делать. Я надеваю перчатки. Я беру самый большой нож. Кто-то на день рождения подарил мне набор ножей. Мне казалось, что это совсем не нужный подарок. Так, не подарок, а отмазка, как фоторамка. А сейчас я понимаю, что ножи нужны. Мою ручку. Точу лезвие. Противный, режущий слух звук. Нож не помещается в карман, поэтому мне приходится сделать дырку в кармане. Я чувствую кожей холодный металл.
