Далеко внизу глухо шумел прибой, вверху трепетали звёзды, на востоке поднимался на небо поздний ущербный месяц — Милица нашла оправдание своей нерешительности: конечно! Уйти из этого мира во время убывающей луны — там, в нижнем мире, тебя не ждёт ничего хорошего. Утопись она сейчас — ни за что бы не превратилась в вольную Морскую Девушку, а в лучшем случае, сделалась бы последней рабыней при дворе Водяного Дедушки. Нет, эта жалкая участь — не по ней! Вот через десять дней, когда, обновившись, на небе покажется молодой месяц — тогда она и утопится. А пока…
Как это ни странно, но несовершённая попытка самоубийства облегчила душевную боль — Милица привалилась спиной к скале и бурно разрыдалась: ну, и чёрт с ними со всеми мужчинами! Хоть со своими местными, хоть с пришлыми норманнами! Конечно, жутко обидно, когда тобою побрезговал даже пьяный разбойник, но… не топиться же из-за этого? Как она — дурочка! — чуть было не сделала?.. В самом деле, нет такого закона, чтобы всякая женщина жила непременно с мужем. А вдовы? А её мама Дарица — которая пользуется у односельчан таким уважением, каким не пользуются даже жрицы храма? Разумеется, внешнего почёта у жриц храма больше, но как где у кого что-нибудь заболит, бегут не к ним — к её маме. И почему бы ей Милице тоже не стать ведуньей? Ведь она с детства знает свойства многих целебных трав… да и кое-какие заговоры и заклятия переняла у мамы… и если теперь проявит должное усердие…
…и всё-таки… неужели она действительно такая уродина, что даже пьяный норманн не соблазнился ею?! За что, Белинда, за что-о-о?..
Успокоившаяся было девушка вновь разрыдалась, и слёзы вновь принесли облегчение: не всем же быть красавицами? Боги зачем-то создают и дурнушек? Значит, в общем порядке мира некрасивые девушки тоже зачем-то нужны? Зачем?
На этот непростой вопрос ответа не находилось, Милица всплакнула ещё и, выплакавшись, вдруг заснула — прямо на камнях, на нависшем над морем скальном уступе. Проснулась девушка на рассвете и поначалу удивилась, обнаружив себя не дома, а непонятно где — между морем и небом. Правда, удивление продолжалось недолго, Милица скоро вспомнила перипетии вчерашней ночи и собралась вновь заплакать, но слёз больше не было: ну, и чёрт с ней с телесной красотой! Боги обидели — ничего не поделаешь. Каждому — своё. Сейчас она вернётся в хижину и, смирившись с участью старой девы, попросит маму всерьёз заняться её обучением — ведь настоящей ведунье надо так много знать! Тех жалких сведений, которых она нахваталась на лету, совершенно недостаточно. Отныне её удел: терпение, труд, упорство.
Собравшись домой, Милица оглядела место своего нечаянного ночлега — надо же! Нависшее над морем наклонное каменное ложе от двух до трёх шагов шириной и шагов пятнадцати, двадцати в длину — и как это она ухитрилась не скатиться с него во сне? Хотя… вспомнив о своём намерении утопиться, девушка осторожно подошла к самому краю и посмотрела вниз — страшно, аж дух захватывает! Не менее ста локтей падения — и пришла же ей вчера в голову такая глупость! Да бросься она отсюда, не утонула бы, а вдребезги разбилась о камни — здесь же мелко! Экая дура! Спасибо Белинде, что удержала её от рокового шага! Ведь, в отличие от утопленников, разбившиеся попадают не к морской богине Сайде и даже не к Водяному Дедушке, а к громовержцу Вритре — бр-р-р! Женщине попасть в услужение к Вритре — вообще не мёд, а уж если подобное случается в пору ущербной луны: врагу не пожелаешь!
Отступив от края, Милица повернулась лицом к скале и вдруг заметила ведущую вглубь горы узкую расселину — надо же! Конечно, девушка забиралась на этот каменный уступ далеко не каждый день, но и не вовсе редко — отсюда начинался самый удобный подъём к птичьим гнёздам — и знала совершенно точно: никакой расселины здесь нет. Верней — не было до сих пор: в горах часто случаются оползни, обвалы, а то и просто промоины после сильных ливней. И всё-таки… здесь что-то не так! Никакой расселины здесь быть не должно! Уж ей ли, с детства излазившей все прибрежные скалы, не знать их особенностей?
