— Как смешно, остряк. Теперь этот запах вовек не выветрится! — И снова закашливается, но, верно, только для виду.
Потом подхватывает Ангелику на руки, несет ее в мою кровать и укладывает на одеяло.
Я гашу сигарету в пепельнице.
— Мне надо ее покормить, — произносит Катастрофа, распахивая окно.
— В моей постели?
— Почему бы и нет. Она очень удобная!
Потом укладывается рядом с младенцем и дает той свою правую грудь. Маленький ротик хватает темный сосок и начинает причмокивать от удовольствия… Не могу отвести от этой картины внимательного взгляда — тугой узел в области живота стягивается еще крепче.
Что за умопомрачение нашло на меня вчера, я и сама толком не понимаю, только когда я увидела отчаяние Юлиана, узнавшего о потере всех его денег, во мне что — то дрогнуло… Отозвалось ноющей болью в области сердца. Заставило пожалеть… приласкать. И даже больше… Я просто этого хотела: нашей близости, поцелуев — всего.
И нисколько о том не жалею.
Хотя в договоре, конечно, об этом не было ни слова… И лучше бы турбобабулям и Алексу ничего об этом не знать. Вот только удастся ли скрыть? Я и сейчас ощущаю острое желание пробраться в соседнюю комнату и залезть под одно с Юлианом одеяло… Почувствовать его рядом. Скрасить свое вынужденное одиночество присутствием другого человека…
И нет, надеюсь, я не влюбилась…
Только не в Юлиана!
Только не в него.
Поднимаюсь с дивана и иду за стаканом воды. В горле дерет, как при ангине… Только этого мне и не хватало. Осушаю стакан одним залпом, замирая в проеме чужой спальни: Юлиан вернулся час назад — я никак не могла уснуть, дожидаясь его в тишине темной квартиры — и теперь крепко спит, обхватив подушку руками. Жаль, что не меня…
Трясу головой, отгоняя навязчивое наваждение, вызванное воспоминаниями о случившемся между нами минувшим днем… Поцелуи. Касания. Стоны. Юлиан был на удивление нежен и терпелив… Интересно, он со всеми таков или только со мной… в этот раз?
Глупая, глупая Эмили, ты думаешь не о том парне! Немедленно иди спать и выкинь мерзавца из головы.
Мерзавца ли?
А ты уже сомневаешься?
Есть чуть-чуть.
Глупая, глупая Эмили…
Под этот своеобразный диалог с самой собой я наконец и засыпаю.
… И просыпаюсь от настойчивого зова:
— Эмили, Эмили, Катастрофа, просыпайся немедленно! Я запрещаю тебе умирать на моем диване.
— Катастрофа? — хриплю явно несвоим голосом. — Что случилось? Кто умирает?
— Ну наконец-то! — Юлиан, растрепанный и полуобнаженный (явно еще не успел одеться со сна) возводит очи горе. — Я думал, ты умерла. Ну ты меня и напугала… — Потом прикладывает ладонь к моему лбу, и та кажется холоднее отколовшегося куска айсберга.
— Ты такой холодный. Я бы даже сказала, ледяной…
Он качает головой.
— Это ты полыхаешь жаром. У тебя температура под сорок. Неужели не чувствуешь?
Чувствую… что не могу оторвать голову от подушки. Что пересохшее горло дичайше болит… И голова буквально раскалывается.
— Что со мной?
— Это ты мне скажи, — паникует Юлиан, продолжая глядеть на меня испуганными глазами.
— Я вызвал «Скорую» — они должны скоро подъехать.
— Не стоило. Наверное, это из-за табачного дыма… — продолжаю хрипеть я. — Со мной такое иногда случается.
Юлиан всплескивает руками.
— Из-за табачного дыма? Ты шутишь, наверное…
— Ничуть. Я же говорила, что мне от него плохо делается.
— Но ты не говорила, что из-за него сляжешь с бешеной температурой и опухшим горлом! Пожимаю плечами.
Прости. Со мной такого давненько не бывало… Расслабилась.
В этот момент звонят в дверь, и Юлиан бежит открывать.
— Может, хотя бы оденешься для начала, — кидаю ему вдогонку, но тот даже не слышит. Впускает в квартиру двух санитаров и врача… Врач, пожилой мужчина в узких очочках, сразу же присаживается рядом и прикладывает к моему лбу электронный градусник.
— Ну что же, юная леди, покажите мне свое горлышко, — обращается он ко мне, словно к ребенку, и я послушно демонстрирую свое опухшее горло, абсолютно уверенная, что выглядит оно хуже некуда. Доктор, однако, ужаса не выказывает, только вдруг переключает свое внимание на Ангелику, кряхтящую под моим боком.
— А это у нас тут кто? Маленькая проголодавшаяся хулиганка? — И в сторону Юлиана: — Молодой человек, почему бы вам не забрать ребенка и не покормить его. Будьте добры!
