– Да, такую девушку сложно забыть. Она производила впечатление. Но о чем ты беспокоишься? Ведь Саша в тебя влюблен?
– Я не уверена. Думаю, нет. Он постоянно исчезает! Он не пытается встретиться! Словно ему и дела до меня нет.
– Они с Ильей сейчас ищут какого-то француза. Их наняли для поисков. Только об этом и думают. Найдут – и все встанет на свои места.
– Угу. Потом еще кого-нибудь начнут искать. Маша! Мне плохо!
– Плохо? Но почему?
– Я терплю поражение на всех фронтах. На работе ужас. Я в изгнании. Со мной не разговаривают.
– А что случилось?
– Я надела макет на голову одному банкиру, и из-за моей импульсивности «Артиссимо» проиграло конкурс.
– Зачем же ты надела на банкира макет? Он что, просил?
– Вообще-то нет.
– И?..
– Я защищалась! Он лапал меня!
– Тогда ты поступила правильно. Пусть скажет спасибо, что ты надела ему на голову всего лишь макет, а не журнальный столик.
– А коллеги расценили мой поступок как предательство. И макет я испортила, и отношения с банкиром.
– Но нельзя же терпеть, когда тебя нагло лапают!
– Нельзя. А моя мама сделала пластическую операцию.
– О!
– А еще обзавелась новым другом, и ей совершенно не до меня. Вся в бинтах и мечтаниях. Друг-хирург от нее не отходит. Боюсь, он ей еще чего-нибудь насоветует. Ночью мне приснилось, что мама пришила себе уши на коленки.
– О господи!
– Вот такой сюр. Представь – уши на коленках. Пикантно, да?
– Ты обижена?
– Конечно! Мне удается почувствовать себя любимой дочерью только в промежутках между ее друзьями. Стоит появиться новому бойфренду, и дочь совершенно не нужна.
– Глупости! Она любит тебя всегда, независимо от наличия партнеров. Просто сейчас она уделяет тебе меньше времени.
– Обидно!
– Не будь эгоисткой.
– Все равно обидно!
– Обижаться на маму так же глупо, как обижаться на дождь или снег. Снег будет идти, невзирая на твой протест, и мама останется мамой, несмотря на все твои обиды. И будет тебя любить.
– Только о нем и говорит! У-у, жеребец!
– Кто?
– Хирург. Сергей Маратович. А ему едва-едва тридцать. Или около.
– Для Алины Владимировны в самый раз.
– Я так не считаю!
– М-да, Лиза, у тебя и вправду проблемы. Давно я не видела тебя такой раздраженной. А как поживает господин Рудницкий? Еще зовет замуж?
– И с этим чудом не знаю, что делать. Жаль беднягу до слез. Больно смотреть, как он страдает. Но замуж за него не хочу.
– Любая другая девица визжала бы от восторга, подвернись ей подобный жених.
– Не мой тип.
– А Валдаев – твой?
– Мой!
При упоминании Валдаева лицо Лизы прояснилось. Грозная морщинка меж бровей разгладилась, глаза затуманились, губы непроизвольно расползлись в улыбке.
Телефонный звонок прервал беседу. Звонили из банка, где работала Алина Владимировна, предлагали забрать мамину зарплату.
– Вот видишь, в жизни не одни неприятности. Денег тебе дадут, – сказала Маша. – Поехали. У меня машина. Купила по твоему совету. Только еще без номеров, со справкой езжу.
– Ты купила машину?! Не иначе как «мерседесик» А-класса?
– Размахнулась! Ты брось свои барские замашки, Елизавета! Я купила «восьмерку».
– Тоже недурно, – разочарованно сказала Лиза.
– И еще ни один гаишник не отказал себе в удовольствии меня остановить. За пару дней я виртуозно освоила торможение.
– Ты, Маша, теперь выглядишь настолько сногсшибательно, что не оставляешь им шансов тебя проигнорировать. А твой стиль вождения, наверное, весьма своеобразен?
– Если рискнешь, я продемонстрирую. Довезу тебя до банка.
– Нет, спасибо. Давай лучше я сама сяду за руль.
Лиза впервые получала деньги за маму. Раньше та никогда не отсутствовала на работе дольше двух дней.
– Как там Алиночка? Скоро выпишется? – поинтересовались в бухгалтерии. – Наши мужчины что-то загрустили.
– Да, мужчины Алину Владимировну любят.
«И она их!» – еле удержалась от едкого комментария обиженная дочурка.
– Яркая женщина. А ты, Лиза, очень похожа на маму.
«Видели бы вы ее сейчас, – мысленно вздохнула Лиза, – сине-зеленую и забинтованную».
– Что, всего десять тысяч? – вырвался у нее удивленный возглас. – Так мало? И это за целый месяц?
Бухгалтерские дамы переглянулись в полном недоумении.
