– Ты понимаешь, чем это чревато? Лиза! – стонал Апогей Палыч. – Мы не только конкурс проиграли, что само по себе ужасно! Весь город узнает о нашем поражении! Нет, не только конкурс! Лиза! Нас теперь и другие банки на порог не пустят! Ты оскорбила Варцевича, ты выставила его посмешищем! Мужика, который привык росчерком пера решать судьбу многих, куда более значимых персон, чем ты, Лиза! Такое не прощают, Лиза!
Лиза уткнулась в чертеж, корябала бумагу карандашиком, нервно теребила край ватмана. Ее щеки пылали алой зарей, в глазах мерцали слезы.
– Что ж! Помечтали, и хватит, – вздохнула Светлана Вадимовна.
– Ой, а я итальянский весь отпуск зубрила. Буонджорно, пер фаворэ, грациэ! Думала, пригодится, – сказала Жанна. – Спасибочки тебе, Лизонька! Милая ты девочка!
– Я тоже губу раскатал, – подключился к линчеванию Андрей. – Мне на машину как раз денег не хватало. Надеялся, получим от «Антея» премиальные, и… И-эх!
– Лиза у нас девушка обеспеченная, – желчно напомнила собратьям Лайма. – Ей премиальные «Антея» не очень-то и нужны. У нее любовники богатые, все сплошь на джипах. Обедает она непременно в «Тайлере». Одевается в бутиках. И вообще – говорить о деньгах неприлично, правда, Лизочка?
Елизавета подняла на Лайму огромные, блестящие от слез глаза. Одна слезинка сорвалась с ресницы и покатилась вниз по щеке, другая. Лиза и не догадывалась, что здесь ее, оказывается, просто ненавидят!
– Ладно, что вы набросились! – зло буркнул Родион. – Лайма, ты как гиена!
– Я не гиена! – завизжала Лайма. – Я просто хочу справедливости! Лизонька, Лизонька! Только и слышно! А разлюбимая Лизонька подложила нам гигантскую свинью!
– Лайма, я тебя не узнаю, – холодно заметил Апогей Палыч. – Я вообще-то думал, вы с Лизой подруги.
– Лайма сейчас любимую подругу с потрошками слопает, – сказал Родион. – Позвонками похрустит, ребрышки обсосет.
– Точно! – усмехнулась Светлана Вадимовна. – Ладно, Лиза, не плачь! Ничего не исправишь. Впредь постарайся быть более сдержанной!
Лиза рыдала, уткнув мокрое лицо в скрещенные на столе руки. Она не оправдывалась, не приводила аргументов в свою защиту.
– Иди-ка ты, Лизавета, домой, – вынес вердикт Апогей. – Ну что с тобой делать. Не убивать же.
Лайма непроизвольно дернулась, и в этом движении отчетливо звучало: сиюминутная казнь Елизаветы (предпочтительнее – аутодафе) стала бы наилучшим выходом из ситуации.
Красная, взмыленная, растрепанная, Лиза вылетела из стеклянных дверей «Артиссимо», словно ядро, выпущенное из катапульты. И угодила прямо на грудь, удачно подставленную Русланом Рудницким. Джип, упомянутый завистницей Лаймой, блестел неподалеку ежевичными боками.
– Руслан! – всхлипнула Лиза и обвила мощную шею предпринимателя руками. – Руслан!
Взволнованный оказанным приемом, Рудницкий бережно припечатал несчастную девочку к своему телу, стараясь найти как можно больше точек соприкосновения.
– Милая моя, что случилось?
– Я кругом виновата! Почему? Почему?
– Сядем в машину, – разумно предложил бизнесмен. – Поедем куда-нибудь.
Захлебываясь рыданиями, бедняжка поведала Руслану трагическую историю. Настойчивые усилия Лизы в плане растирания глаз и носа были щедро вознаграждены. Не всякая титулованная красавица могла похвастаться таким роскошным цветом лица.
Прервав, наконец, всхлипывания, Лиза удивленно посмотрела в окно:
– А куда мы едем?
– В банк.
– Какой?!
– Тот самый. «Антей».
– Зачем?!
– Подправить рыло Артуру Ивановичу. Чтобы впредь руки не распускал.
– Нет! Ты что! Не вздумай! Поворачивай!
Но просьба изменить маршрут не нашла отклика в сердце предпринимателя. Руслан насупился, он хмуро смотрел на дорогу. Вероятно, в мыслях он уже впечатал кулак в физиономию ненавистного Артура Ивановича.
Лиза вцепилась в руль автомобиля:
– Нет, мы не поедем туда!
– Лиза! Отпусти руль!
– Остановись!
Руслан остановил машину.
– Пожалуйста, не надо никому подправлять рыло! – взмолилась Лиза. – Мне хватает неприятностей. Я, конечно, ценю твою отзывчивость, твой порыв…
– Лиза, Лиза, – вздохнул Руслан. – Я бы решил все проблемы. Если б ты позволила мне занять хотя бы абзац в твоей биографии. Для начала – хотя бы строчку!
