— Кажется, вечерок у вас был тот еще.
В руках он держал коробку с предохранителями. На его предплечьях проступали мышцы, извивались вены. Он был как новый, неизведанный мир.
— Да. Не нужно было соглашаться. Просто моя подруга… очень давняя подруга. В общем, это была ее затея.
Он так и не соизволил к ней повернуться.
— Ну и где же она?
— С каким-то парнем, я думаю.
— Не похоже на настоящую подругу.
— Не похоже.
Он поднял прожектор, свисающий с хоров, и направил свет ей в лицо.
— Вот это волосы! — воскликнул Отец. — Весь свет вселенной собрался в них!
(«Весь свет вселенной собрался в них!» — превосходная фраза, не так ли? Хоть я и отрицаю это, но одно время — в детстве — она сильно впечатляла меня.)
— Ну а вы, — спросила Мать, — всегда проводите субботние вечера вот так?
— Нет. Иногда. Мне, знаете ли, нравится всякая техника. И вообще, мне нравится помогать.
Мать прислонилась к перилам рядом с ним. Ее волосы коснулись его руки.
— Но никогда прежде у меня не было компании, — сказал Отец и улыбнулся. — Так гораздо интереснее.
— О, я вовсе не интересная, — ответила Мать. — Можно даже сказать — скучная.
— Не может быть! Лучшее, что случалось в вашей жизни?
— Не поняла.
— Расскажите о самом лучшем, что случилось с вами в жизни. Когда рассказываешь о таком, невозможно быть скучным. Ну, давайте же!
Мать вспомнила о платье Принцессы, вспомнила лица жителей деревни на празднике урожая. В ее памяти их стало намного больше, и теперь она вела Парад на виду уже у сотен тысяч поклонников.
— Ладно, — согласилась она и уже знала, как именно будет об этом рассказывать.
Когда история была окончена, Отец сказал:
— Вот видите. Совсем не скучно. Хоть это и не самое лучшее, что случилось в вашей жизни.
— Серьезно?
— Ну разумеется, нет, — ответил Отец.
Он сосредоточил внимание на распределительном щитке и перекладывал его из одной огромной ладони в другую. Улыбался, сдерживал смех.
— Самое лучшее, — произнес он, — случилось с вами сегодня ночью.
— Это же скучно, — говорил Итан каждый раз, когда ему это рассказывали. — И почему тебе так нравится эта история?!
— Ты думаешь, все так и было? — спросила у меня Эви, услышав об этом впервые. — Или они повстречались на воскресной службе?
Я удивилась ее неверию — сама я почему-то никогда не сомневалась в правдивости этой истории. На самом деле мне просто хотелось, чтобы все происходило именно так. Мои родители в сумрачном, искрящемся свете — возлюбленные, парящие на хорах. Такими они нравились мне больше всего.
* * *
У Итана были свои планы относительно дома на Мур Вудс-роуд. И в пятницу, пока мы ужинали, и в субботу утром, во время арт-тура, организованного Аной, он держал их при себе. Но к полудню его терпение иссякло. Ана приготовила греческий салат и отыскала пляжный зонтик; мы сидели в саду, ели и разговаривали о работе Итана.
— А не прогуляться ли нам с тобой после обеда? — предложил он мне многозначительно.
Я тут же представила себе, как в Школе Уэсли он, должно быть, решительным шагом входит в учительскую и так же многозначительно приглашает пройтись кого-нибудь из коллег, а те наверняка думают: «О! Прогулка с мистером Грейси…»
— Почему бы и нет, — ответила я.
Пройдя мимо площадок для крикета и цветочных клумб, мы вышли прямо к университетским паркам — там обнаружилась тенистая тропа, ведущая к колледжу Червелл. На открытых местах трава выцвела, стала пустынно-желтой, но под деревьями и вдоль реки она по-прежнему зеленела. Солнечные лучи как будто украли у Итана его достоинства. Его кожа сразу же побледнела, а едкие морщинки на лбу и между бровями не разглаживались теперь, даже когда он улыбался.
— А у тебя волосы стали еще темнее, — заметил Итан, — не понимаю, зачем ты красишься.
— Неужели? — ответила я. — Правда не понимаешь?
— Тебе больше идет быть блондинкой.
Я знала Итана достаточно хорошо, чтобы распознать в его словах боевой клич. Он сделал несколько зарубок в стене вражеской крепости, прежде чем перейти в наступление.
— Я просто не хочу видеть Мать, когда смотрю в зеркало, — сказала я. — Да и выгоды мне от этого никакой.
— В отличие от меня, ты хочешь сказать?
