Влетев в класс, возбужденные и рассерженные девочки, не обращая внимания на m-lle Билле, старавшуюся призвать их к порядку, немедленно собрались в кружок и стали обсуждать происшествие.
Франк, размахивая руками, горячо защищалась и обвиняла; пеклеванник… кошка… патока… Миндер — все смешалось. Она опомнилась только тогда, когда маленькая Иванова, не понявшая ни слова из ее рассказа, спросила:
— Почему же ты не созналась, что написала?
Этот же вопрос Франк прочла и в глазах остальных. Очевидно, девочки были уверены, что писала именно она, никто не понимал только, зачем всегда откровенная и смелая девочка теперь упорно отпиралась.
— Ну не все ли тебе равно, — убеждала ее Екимова, — ведь все равно тебе не пройдет даром. Солдата за патокой посылала, к Салоповой бегала, Миндер, Черкасовой, Иверсен нагрубила, созналась бы — и дело с концом.
— Да ведь я же этого не писала! — кричала Франк, вся красная. — Что вы ко мне все пристали? У меня и карандаша нет, спросите Вихореву!
— Вихорева, у Франк есть синий карандаш? — закричала с дальней парты Чиркова.
— Я почем знаю ее карандаши! — огрызнулась Вихорева.
— Конечно, есть! — закричала Евграфова. — Помнишь, Франк, ты мне раз им воду растушевывала.
— Так ведь этот карандаш, — Франк бросилась к своей парте, открыла ее, порылась и достала кусочек толстого синего карандаша, — вот он, в парте!
— Да ты, может, сейчас его туда и положила, — захохотала Чиркова.
— Я? Подбросила? — голос Франк упал.
Все случившееся начало принимать в ее глазах очертания какого-то кошмара.
— Да ведь я была с Вихоревой, спросите ее.
— Вихорева, что ты делала у дверей?
— Я? Подглядывала в скважину, а потом шипела.
— Ну, скажи, если бы Франк хотела, успела бы она написать на дверях два слова: «Машка дура»?
— Конечно, успела бы! Да что вы, Чиркова, допрашиваете, вам говорят, что она не писала.
— А я думаю, что это она писала! — захохотала Чиркова, обрадованная, что представляется случай отплатить Франк за ее независимый нрав.
— Maman, Maman идет! — крикнул кто-то, стоявший у окна. — С Миндер!
Девочки притихли и побледнели. Появление Maman в классе вечером было случаем неординарным. Взволнованная Билле вскочила с кафедры и толклась около дверей. Maman вошла и сразу опустилась на подставленное ей венское кресло. Миндер встала возле нее, глаза у нее были заплаканные. Чья-то глупая, детская выходка принимала вид настоящей институтской драмы.
Отдышавшись, распустив желтые ленты чепчика, Maman начала, глядя на Франк:
— Между вами есть одна девочка, к прискорбию, отличающаяся слишком резким и независимым характером. Все хорошо в известной мере, вы не дети. Теперь выходки этой девочки, вернее сказать, уже девицы на выпуске, перешли все границы. Сегодня она оскорбила достойную m-lle Миндер, — Maman говорила по-французски, — я еще раз согласна признать всю эту печальную историю за необдуманную детскую выходку, если провинившаяся сознается и перед всем классом попросит прощения у m-lle Миндер.
Все взоры обратились на Франк. У девочки в лице не было ни кровинки. Она глядела вниз, рыжие пряди свесились на лоб, брови сдвинулись, и вся фигура была полна такого упрямства, которое нападало на нее в самые злые минуты. В голове у нее вертелась одна мысль: «Ведь я не виновата, не виновата, не виновата!»
— М-lle Франк! — услышала она голос Maman. Франк стояла не двигаясь, даже губы ее побелели.
— Взгляните на это лицо, — Maman указала на Франк, — и вы ясно прочтете на нем сознание вины и злое упрямство.
Наступила минута тяжелого молчания.
— Франк, подойдите сюда! — начала Maman более мягким голосом, — я вижу, что вам очень стыдно, попросите у m-lle Миндер прощения, и все будет забыто.
Бледное лицо девочки поднялось, глаза, усталые, полные выражения недетской обиды, смотрели на Maman. Девушка сделала шаг вперед, остановилась и, видя перед собой только строгое, холодное лицо, ждавшее признания, тряхнула головой, отбрасывая непокорные волосы.
— Я не ви-но-ва-та! — громко, отчетливо проговорила она и вернулась на свое место.
Maman встала. Миндер, Билле и весь класс со страхом глядели на Франк. Maman, казалось, приискивала и не находила достаточно строгой кары.
