Антошка решила, что оставаться в этом случае глухонемой нельзя. Необходимо поблагодарить.
— Сенк ю вери матч! — произнесла она тихо.
— Мисс — иностранка? — спросил шотландец.
— Да, мы из Советского Союза, — ответила за обеих Елизавета Карповна.
— О, — воскликнула рыжая дама, — вы из самой Москвы?!
— Мы возвращаемся в Москву, — любезно пояснила Елизавета Карповна.
— Русские изумляют мир, — сказал шотландский офицер. — Поздравляю вас.
— Да, да, — подхватил английский офицер. — Я только что слушал английское радио. Грандиозная победа на Ленинградском фронте. Стальное кольцо фашистов сломлено. Русские взяли в плен больше тысячи гитлеровских солдат и офицеров, уничтожили около ста тысяч солдат, тысячи танков, орудий, освободили тысячи населенных пунктов. Грандиозно!
— Спасибо за добрые вести, — просияла Елизавета Карповна.
— А вы не слышали, второй фронт еще не открыли? — выпалила против своей воли Антошка. Шотландец развел руками.
— Пока мы не имеем команды высаживаться в Европе.
— Какое милое, непосредственное дитя, — заметила дама, и Антошка не поняла, был ли это упрек в ее адрес или действительно эта рыжеволосая женщина находит ее милой.
Шотландец извинился, что спешит, расплатился первый и ушел.
У лифта Елизавета Карповна с Антошкой снова встретились с шотландским офицером. Было видно, что он ждал их.
— Разрешите, мисс, преподнести вам маленький сувенир на память о Шотландии. — Офицер протянул Антошке костяную коробочку, на крышке которой был прикреплен серебряный цветок репейника. — Этот цветок приносит счастье. Пусть он будет вашим амулетом.
Антошка вопросительно посмотрела на мать.
— Миссис, разрешите вашей дочери принять сувенир. Это национальный цветок Шотландии. По преданию, он спас нашу страну от нашествия врагов. Сейчас ваш народ спасает весь мир. Пере-дайте привет нашим боевым товарищам. Мы с нетерпением ждем приказа об открытии второго фронта.
Офицер откозырял и исчез.
Антошка приложила палец к губам.
— Мамочка, не ругай. О втором фронте больше ни гугу. Завтра в Лондоне буду глухонемой, а послезавтра в Москве наговорюсь вволю. Уфф!..
Елизавета Карповна в вестибюле отеля купила большую пачку газет. Расположившись в номере на кровати, она что-то искала на густых газетных колонках. И Антошка поняла: мама, как всегда, ищет папину фамилию в сводках Совинформбюро. Все советские люди искали тогда в газетах фамилии близких.
Вечерним поездом выехали в Лондон.
В вагоне было душно и тесно. Под потолком помигивала синяя лампочка, и от этого света люди выглядели болезненно-бледными. Большинство пассажиров — военные в разномастных шинелях: французских, польских, датских. Слышалась разноязычная речь. Мать и дочь почувствовали себя вдруг очень одинокими среди этих иностранных офицеров разбитых гитлеровцами армий.
Почти все правительства оккупированных Германией стран перекочевали в Англию. Здесь собрались все короли Европы — норвежский, югославский и греческий, датская и голландская королевы. Только шведский король избежал этой участи и пребывал у себя в нейтральной стране.
Сидевшие напротив английский и польский лейтенанты разговаривали о войне, о втором фронте. Антошка отлично понимала плохо говорившего по-английски поляка и с трудом улавливала смысл быстрой речи англичанина.
— Мы не позволим русским вторгнуться в Польшу, — говорил англичанин, — мы придем туда первыми.
— А по-моему, Польша должна быть для поляков, — возражал собеседник. — Мы готовы хоть сегодня высадиться в Европе и идти с боями в нашу страну, дайте только команду. Надоело бездельничать, страшно слушать, что творят гитлеровцы в родной Польше.
В спор вовлекалось все больше участников. И главное, что волновало солдат и офицеров во французской, польской, норвежской, голландской и других униформах, солдат, потерявших роди-ну, — это второй фронт.
«Вы, англичане, бережете только себя, думаете о себе, — упрекал английского подполковника французский офицер с авиационными петлицами на вороте мундира. — Вся гитлеровская военная машина обрушилась на русских. Ударьте по немцам с Британских островов, высадитесь в Европе — это оттянет с русского фронта десятки германских дивизий, это облегчит положение русских, приблизит победу. Мы готовы к бою, но вы связываете нас по рукам и ногам». «Немцы не выдержат долго борьбы на два фронта», — горячо подтверждал польский офицер. «Это дело высокой политики», — защищался англичанин.
