Я разгреб острые камушки
и улегся на гранитном полу пещерки. Острые иглы хвои, всякие выступы и
неровности моей лежанки здорово впивались в тело, и я часто ворочался то так,
то эдак, постанывая и поругиваясь. Девчонка легла где-то поблизости тихо и
мирно, точно на диване. Все-таки ее широкое и длинное платье хорошо укрывало
практически все тело.
Несмотря на жуткую
усталость, заснуть сразу не удалось. Грозовая духота стала сменяться ночной
прохладой, и в пещере стало довольно свежо. Мои голые плечи подернулись гусиной
кожей. Желая как-то отвлечься от своих бытовых проблем, я снова спросил у
девчонки:
— Паш, скажи, а ты —
верующая?
— Да, — ответила она
весьма кратко.
— И давно?
— Сколько ты плаваешь,
столько и я верую!
— Хм. Да ты, поди, уже
святая, как твоя Пятница!
Девчонка промолчала.
— И кто же тебя научил?
Бабушка тоже?
— Да. Потому что она
меня воспитывала до шести лет.
— А что так?! Расскажи,
пожалуйста, а то что-то не спится. Эти иглы и камни тут, как термиты...
— Мои родители были
студентами. И вот, когда я должна была родиться, отец, узнав об этом, бросил
маму одну и куда-то сбежал.
— Вот коз... — вырвалось
у меня, но я вовремя спохватился и сказал помягче. — Ах, негодник, да разве ж
так можно?!
— Наверное, он просто
испугался ответственности и того, что ребенок помещает его учебе и продвижению
по службе.
— Все равно так нельзя делать!
Как можно бросить любимого человека да еще и свою дочку?! Это ведь просто...
муш куейс, как говорят арабы! Я бы так ни за что не поступил!
— Он совсем нас не
бросил. Приезжал потом, предлагал маме деньги, но она отказалась от помощи...
из принципа.
— Ну и молодец!
Предателей не прощают!
— Вот бабушка и взяла
меня к себе еще совсем маленькую. Воспитывала, как могла, выхаживала на свою
небольшую пенсию... Зато мама смогла доучиться и устроиться на работу.
— А кто твоя мама?
— Она врач. У нас в
поселке работает. Мы с ней вдвоем живем.
— И что же, она больше
не вышла замуж?
— Нет. Думаю, что
потеряла доверие к мужчинам. Сказала, что одна меня на ноги поставит и сделает
из меня Настоящего Человека! Правда, зарплата у нее небольшая, и ей приходится
работать на двух работах и еще по-всякому подрабатывать...
— И сколько же она
получает, если не секрет?
— Пять тысяч за основную
работу.
— Ого! Что так мало-то?!
Мой батя такие бабки за пять дней берет, а вот после отпуска станет еще больше
зарабатывать! Да еще он и гонорарчики разные получает за всякие там научные
разработки.
— А кем он работает?
— Помощником
гендиректора в одной большой строительной компании.
— А мама?
— Мама не работает. Она
домохозяйка. Хотя у нее тоже высшее образование, и она иногда пишет статьи в
журналы, даже в зарубежные! А сейчас, представляешь, арабский язык изучает:
всякие там «куейс — муш куейс».
— Здорово! — вздохнула
Пашка.
Я почувствовал, что
опять начал хвалиться и сменил пластинку.
— А как бабушка ваша?
— Наша бабушка умерла,
когда мне шесть было и я собиралась идти в школу... — мрачно произнесла Пашка.
— Ой, извини, как
жалко... Ну почему же так рано? Она ведь нестарая еще была, верно?
— Да, но зато у нее было
очень больное сердце, поэтому бабушка пожила совсем немного... Все любила
говорить: «Вот, Пашка, выдам тебя замуж за принца, тогда и ко Господу спокойно
пойду!» А не дождалась... Знаешь, как я ее любила? Она для меня как вторая мама
была!
Бабушка все время со
мной возилась, забывая обо всем. Мамка-то тогда на одну стипендию жила...
Бабушка всячески подрабатывала, так как пенсии не хватало. Вязать любила,
здорово вышивала, на огородике возилась, курочки у нее были, хрюшки... А по
вечерам она мне рассказывала всякие интересные истории, но не сказки, а жития
святых. И вместо колыбельной пела молитовки, коих знала очень и очень много.
Например, качала меня и напевала: «Свят, свят, свят Господь Саваоф! Господь
Саваоф... Исполнь небо и земля славы Твоея!..» Так вот с детства меня и
приучила к этому чудному миру Православия! А вот когда призвал ее Господь на
небеса, она в тот последний день позвала меня к себе проститься. К ней уже и
батюшка приходил: исповедовал, причастил, пособоровал — все, как положено...
Бабушка радостная такая лежала. Мы с мамой плачем, а она улыбается и нас успокаивает:
«Ну что, девоньки мои, радоваться надо, что бабушка ваша на небо уходит, ко
Господу своему!»
