— Светло, как у негра...
за пазухой... — негромко произнес я, а Пашка как-то судорожно вздохнула.
Я хотел уже было
продвинуться дальше, но подумал, а что, если в эту сухую расщелину на время
грозы собрались все окрестные гадюки? Показалось даже, что в глубине пещеры
кто-то шуршит и ворочается. От такой мысли у меня засосало под ложечкой, и я
так и остался стоять на месте у входа. Посветить было нечем. Хоть в широких, с
застежками-молниями, карманах моих бриджей лежали и мобильник, и зажигалка, и
даже ключ с брелоком-фонариком, но после столь долгого и обильного купания все
эти чудеса цивилизации пришли в полную негодность. Девчонка шагнула вперед, но
я удержал ее.
— Погоди, здесь могут
быть змеи!
Мысли путались. Что же
делать? Не стоять же нам тут до следующего утра? К счастью, помощь пришла
неожиданно и прямо с небес. Вдруг у нас за спинами раздался такой мощный и
весьма продолжительный электрический разряд, что все вокруг на несколько секунд
осветилось ярким лимонно-голубым сиянием. И я смог увидеть, что пещерка эта не
так уж и велика, всего-то метров пять-шесть в длину и метра два в ширину, а вот
в высоту она уходила, постоянно сужаясь, пожалуй, сантиметров на тысячу. Пол,
если так можно выразиться, был неровным, усыпанным кусками горных пород и сухой
хвоей. Ну а в целом, тут было уютненько: тихо, сухо и безопасно... Змей, вроде
бы, видно не было, но все же мы простояли у входа еще минут двадцать, дожидаясь
очередных всполохов молний, чтобы все же окончательно убедиться в отсутствии
здесь каких бы то ни было пресмыкающихся. Правда, у входа в углу висела большая
сеть паутины, на которой царствовал противный паук, чем-то похожий на того,
которого очкарик-следопыт загнал в стеклянную банку. Но нам он не мешал, и
поэтому мы прогонять его не стали, а, успокоившись, перебрались на середину
пещеры. Примостились на гладкие валуны. Воздух был далеко не санаторный, а
какой-то спертый, затхлый, точно мы находились в старом могильном склепе.
Снаружи что-то выло, гудело, шипело, трещало, грохотало. В ярких вспышках
молний метались у входа кроваво-красные лианы воздушных корней, тревожно
колыхалась паутина.
— Нехилая романтика! —
отметил я про себя. — Прямо-таки кошмар на улице Вязов!
Взглянул на девчонку.
Похоже, и она чувствовала себя в такой обстановочке совсем неуютно. Но что
поделаешь? Зато мы надежно укрылись от всех этих ужасов и напастей природы: и
от ливня, и от молний, и от колючего ветра, и от всякого зверья и гнуса...
Отделились от всего мира, и пусть только кто-нибудь попробует нам тут помешать!
Сколько было времени, я не знал. Мобильник намок и не подавал признаков жизни,
а наручных часов я никогда и не носил, не было их и у Пашки. Снаружи было сумеречно,
то ли от грозы, то ли уже вечерело. Буря утихать пока не собиралась, а это
значило, что нам придется ночевать здесь одним и до утра ни на какую помощь уж
точно рассчитывать нечего.
Интересно, что сейчас
творится на другом берегу? Бедные наши тети, они, наверно, места себе не
находят от волнения за нас. Сообщили ли они обо всем домой? Скоро уже должен
отправиться и поезд... Конечно же, ни тетя Клава, ни тетя Зоя никуда без нас не
поедут, а вот остальные, похоже, уже занимают удобные места в теплых и светлых
купе. Бард печально перебирает струны гитары, старичок пересчитывает камушки,
следопыт любуется своим желтым паучком, Лизка напудривает куриный носик, Фомка,
поди, напевает ей на ухо балладу о том, что вот если бы он первым прыгнул в
бурную реку, а не тот бегемот в бриджах, то девчонка с косичками была бы давно
спасена, а так они все только упустили время...
— Сам потанцевал на
ящике, как папуас, и всё! «Как вы там, ребятки, может вам помочь немножко?!»
Эмчеэсник, елы-палы! — возмутился я и, забывшись, свои последние слова произнес
вслух.
Пашка удивленно на меня
взглянула, как-то таинственно сверкнув в полумраке пещеры своими бархатными
глазами.
— Это я про того
качка-Фомку подумал, — сказал я. — Мог ведь нам помочь, а не стал ножки мочить,
зараза!
Пашка ничего не
ответила. Да, надо тут отметить, что я не слышал от нее еще ни одного слова с
того самого момента, как она крикнула на пароме: «Тетя Зоя, я здесь!»
