Яна пребывала в прекрасном расположении духа, как всегда, когда ее нога ступала на твердую землю после самолета. Она уже предвкушала уединенный отдых в тени кипарисовых аллей и лимонных рощ. Дорога была ровная, периодически такси въезжало в туннели, прорытые сквозь многочисленные горные отроги. Въехав в знакомый городок, она издалека заметила свой небольшой замок на возвышенности, который был хорошо виден только в ясную, безоблачную погоду.
— Правда, он красив? — начала она, приблизившись к месту, но слова застряли у нее в горле, так как Яна с удивлением обнаружила, что весь ее замок покрыт строительными лесами, а вокруг тарахтят бульдозеры, строительные краны и орудуют люди в оранжевых касках.
Никита удивленно присвистнул.
— Похоже, твой дом сносят…
— Как это сносят?! — заорала Яна и огрела водителя дамской сумочкой по плечу. — Езжайте быстрее!
Так как сумочка у Яны была весьма вместительная и носила она в ней тонну, на ее взгляд, нужных и необходимых вещей, от зубочистки и куска лески до шахтерского фонарика и акварельных красок, то удар получился весьма значимый, шофер, ругаясь по-итальянски, прибавил газу. Вера оглянулась немного озадаченно. В поездку она взяла все свои вещи, которых и так было немного, и ощутила некоторое беспокойство, заметив, что вторая машина с багажом постоянно отстает от них. Вера обратила внимание, что все машины здесь помяты с одной стороны или даже с двух, что говорило о некоем национальном колорите и темпераменте и еще — что итальянские водители ездят по только им одним известным правилам, вернее, вообще без правил.
К самому дому такси подъехать не смогло из-за поставленной железной ограды, и путешественников выгрузили вместе с вещами в придорожную пыль. Яна воодушевленно повесила на загипсованного Никиту сумки и скомандовала подниматься в гору. Вера тоже взяла две сумки на колесах, которые нещадно тянули ее назад. Сама Яна решила срезать угол и рванула через заросли прямо к кипящей строительной жизни. Она карабкалась по горе из какого-то мусора, словно одержимая. Пыль и грязь застилали ей глаза. Сплевывая песок и ругаясь, Яна подняла голову и увидела протянутую ей навстречу человеческую руку, впрочем, тоже в белой строительной пыли. Яне в данный момент, когда ее ноги увязали в какой-то трясине, было не до жеманства и правил этикета. Она попыталась дотянуться до руки и ухватиться за нее. Наконец всем своим весом повисла на ней, но никакой поддержки не почувствовала и тогда вцепилась ногтями в землю с травой, как дикая кошка, но все-таки вылезла на поверхность.
В тот же момент Яна подумала, что попала в ад, так как увидела огромный котлован вырытой земли и песка на том месте, где должна была красоваться аллея старых, величественных кипарисов. По краям адской воронки сновали люди и гудели механизмы. Выделялся мужчина среднего роста с голым атлетическим торсом, блестевшим от пота. Его классически красивое, смуглое лицо со слегка раскосыми темными глазами украшали тонко подбритая бородка и усы. Темные волосы были зачесаны от лица назад и лежали до середины шеи, перехваченные полоской красной банданы с черепами и перекрещенными костями. Яна почувствовала к мужчине ненависть с первого взгляда, понимая, что он и есть распорядитель, привратник при входе в строительный ад.
Что характерно, мужчина тоже увидел ее долговязую фигуру в уже грязном розовом хлопковом костюме и черном топе. Короткая юбка задралась, длинные, загоревшие в солярии ноги Яна расставила для устойчивости, но высоченные каблуки ее туфель предательски провалились в землю, словно в зыбучие пески. Мужчина отмахнулся от нее, словно от страшной галлюцинации, и прокричал уже охрипшим голосом на английском языке:
— Что за черт! Кто эта ведьма?! Кто ее пустил на стройку?! Она сломала лучший экспонат! — С отчаянием в голосе выкрикнул мужчина.
— Сам козел! — огрызнулась Яна тоже по-английски и, проследив за его взглядом, увидела у своих ног… скрюченный труп, замерший в агонии. Выражения большего отчаяния, ужаса и страха, одновременно отразившихся на его лице, Яна не видела никогда в жизни. Самым кошмарным было то, что Яна сейчас держала его, трупа, руку, которая спокойно отделилась от туловища человека, явно умершего страшной смертью. Яна закричала нечеловеческим голосом, судорожно отбросила от себя руку и, поскользнувшись, полетела кубарем вниз, на дно котлована. Она окончательно потеряла ориентацию в пространстве, линия горизонта мелькала перед глазами веселой каруселью. В тот момент, когда ее худое тело оказалось распластанным в самом низу котлована, на нее сверху упало немереное количество земли — не видевший ее падения рабочий-экскаваторщик скинул на Яну ковш влажной земли.
