Началось с того, что в аэропорт с ним увязался Мурат Султанов. Ничем особенным удивить приятеля Эдик не мог, но ему важно было показать, что он здесь свой человек, что его здесь знают и что, если он захочет, он может даже сесть в самолет. Да, именно так — сесть в самолет! По его словам, ему здесь все разрешалось, его знал даже водитель самоходной тележки, подвозивший пассажиров к самолету.
Короче говоря, Эдика подвела обычная мальчишеская слабость — хвастовство.
— Ты здесь постой, а мне надо помочь этим людям. Видишь, это иностранные туристы, надо им показать, как и что. Самолетов много, иди знай, в какой садиться!
Эдик кивнул проходившему мимо летчику, тот удивленно поднял брови, но всё же кивнул в ответ.
— Знакомый, — сказал Эдик. — Валерка Смирнов. Обещал меня взять в рейс. Ну ладно, некогда мне — ты подожди, вот посажу людей и вернусь.
И он затесался в группу иностранных туристов. Когда они вышли из зала аэропорта, Эдик вместе с ними направился к маленькому открытому автобусу и сел возле водителя.
Мурат не верил своим глазам. Он видел, как пассажиры сошли с автобуса, видел, как они стали подниматься по трапу в самолет, но как исчез в самолете Эдик, он так и не понял. Оказывается, его приятелю здесь действительно все дозволено. Мурат изнемогал от зависти и не мог дождаться, когда Эдик наконец выйдет из самолета, чтобы доказать ему свою преданность и заверить, что таких друзей, как он, Мурат, у него не было, нет и не будет. Это просто здорово, что у него есть такой всесильный друг, как Эдик Икрамов!
К самолету подъехала машина, зацепила трап и оттащила в сторону. Закрылась круглая дверца самолета, а Эдик почему-то не вышел. Мурат смотрел на самолет, вытаращив глаза, и не понимал, что происходит. Ему все еще казалось, что в последнюю минуту дверца откроется и Эдика высадят из самолета, и, может быть, чтобы снова не подгонять трап, спустят на веревке или сбросят, как кошку, — с Эдиком ничего не случится, падал и не с такой высоты. Но дверца не открылась, никто Эдика не сбросил. Самолет загудел, задрожали крылья, трава под ним зашевелилась, как живая, пропеллеры от быстрого вращения превратились в прозрачные круги. Взревев, самолет вырулил на бетонную взлетную дорожку и, постепенно набирая скорость, помчался к краю поля, отделился от земли и поплыл, полого поднимаясь в высоту…
С жалкой улыбкой бродил Мурат возле касс и стоек регистрации, думая, что Эдик проделал какой-то фокус и что сейчас он выйдет из какой-нибудь комнаты, которых было много здесь, подмигнет и расхохочется:
— Что, здорово я тебя разыграл?
Но постепенно Мурат понял: Эдика нет. Ведь он же улетел на самом деле! Неизвестно куда и зачем, но улетел. Доигрался! Что будет дальше, Мурат не мог представить. Может быть, летчик взял его с собою в рейс? Это было бы хорошо, но в это мало верилось. Ну а, может быть, этот хитрец незаметно отстал от пассажиров, тайком пробрался в город и сейчас преспокойно сидит себе дома, посмеиваясь над Муратом? Эх, простофиля, разве ты не знаешь Эдика и штучки, на которые он способен? Мурат влез в первый же автобус и вскоре поднимался на третий этаж дома, где жил Эдик. Минут пять он держал палец на кнопке звонка, пока из квартиры напротив не высунулась соседка.
— Тебе что надо? Не видишь, нет никого!
Теперь Мурату окончательно стало ясно, что Эдик улетел. Просто вот так — сел и улетел, потому что у него знакомых чуть не весь аэропорт, все с ним здороваются, как со своим человеком. Мурат позавидовал: с таким характером, с таким умением заводить знакомства нигде не пропадешь!
На всякий случай Мурат решил, что если его спросят об Эдике, он скажет, что ничего не знает и ничего не видел. В конце концов, какое ему дело до того, где пропадает Эдик, — он не нанимался следить за ним!
Теперь мы расскажем, что произошло с Эдиком, потому, что рассказ все-таки о нем, а не о Мурате. Не будем гадать, как и почему ему удалось пройти в самолет, главное, что он действительно там оказался и сам удивился, что его не задержали и не выставили, как зайца. В первые минуты он, конечно, растерялся и не знал, как себя вести, но, заметив, что никто не обращает на него внимания, принимая его за обыкновенного пассажира, понемногу успокоился. К тому же он рассудил, что если будет суетиться, озираясь по сторонам, как воришка, или, не дай бог, вздумает заплакать, то сразу выдаст себя — и тогда неизвестно вообще, что с ним сделают. О том, чтобы плакать, не могло быть речи, не таков был Эдик. Он взял себя в руки и с видом человека, который не раз летал в самолете, уселся на свободное место — оно оказалось рядом с толстым мужчиной в клетчатом пиджаке и кожаной шляпе с короткими полями. Это был японец, а может быть, кореец, впрочем, с таким же успехом он мог сойти за малайца или индонезийца, потому что для Эдика они были все на одно лицо. Он решил узнать об этом потом, а пока стал беззаботно рассматривать салон самолета. В таком комфортабельном самолете он никогда не летал, а если сказать правду, то и вообще в самолете оказался впервые. Некоторые из пассажиров расхаживали между рядами кресел, поэтому он подумал, что ничего не случится, если он тоже погуляет. Он встал и сразу же хотел пройти в кабину — наверно, там кто-нибудь из летчиков, которых он видел в аэропорту. Интересно посидеть с ними рядышком и посмотреть, как они управляют самолетом. По пути в кабину он, однако, задержался в комнатке, где находился буфет — стюардесса открывала бутылки с фруктовой водой и накладывала на поднос конфеты.
