– А ваш муж? Он тоже фермер? – спросила Кэй.
– Нет! Разве что он пашет поля в угодьях святого Петра. Он ушел из жизни много лет назад, еще до этой политики в отношении фермеров. Он восхищался Мэгги Тэтчер и думал, что нам всегда будет хорошо.
– Простите. Должно быть, этот год выдался для вас нелегким. Поля пустуют. – Кэй сочувственно кивнула, надеясь, что она не огорчила вдову.
– Ох, милая, я и не предполагала, что доживу до такого. У Тома были хорошие земли. Я была моложе его, а времена были проще, чем нынешние. Тогда можно было послать детей на учебу в университет. Он тяжело работал ради своей семьи – этого у него не отнимешь. Как хорошо, что он не видит, как уничтожены все его племенные животные. А вы не замужем? – Миссис Сноуден замолчала, ожидая ответа.
– Мой муж погиб в автомобильной аварии в прошлое Рождество. Это было очень тяжело. – Ей всегда было трудно произносить эти слова, но лучше уж ничего не скрывать. Чтобы не вышло недоразумений.
Миссис Сноуден посмотрела ей в глаза прямым взглядом, и что-то невысказанное произошло между двумя женщинами.
– Извините… Значит, думаю, вы не рады Рождеству.
– Тут много чего накопилось, – вздохнула Кэй. – Но Иви еще слишком маленькая, чтобы это понять.
– Надеюсь, вы позволите мне говорить прямо, – прошептала миссис Сноуден. – Отдайте ее в школу. Там она хорошо встретит Рождество. Ну а вы сможете побыть в стороне от праздника, наедине со своим горем. Может, вам станет легче. Надеюсь, вам тут будет хорошо. Смена обстановки так же полезна, как и отдых, но горе останется с вами навсегда. – Она помолчала. – Поезжайте в Скиптон, там на Хай-стрит есть рынок. На нем можно за полцены купить зимние шмотки. Погода у нас непредсказуемая. Знаете, что говорят про йоркширский климат? Девять месяцев зима, а три месяца плохая погода. – Она засмеялась.
– Так любила говорить моя бабушка Нортон. Она жила в Банкуэлле. Я приезжала к ней на каникулы, – сообщила Кэй.
– Нортон, надо же. Тогда мы практически родственники, если это так. Когда-то это была большая семья… Может, я знала ее?
– Она была Бетти Нортон, замужем за Сэмом. Мою мать звали Сьюзен… она училась в школе в Сеттле.
– Ну, я училась намного раньше… Господи, мир тесен! Она была членом Женского института?
– Возможно, была. Впрочем, она умерла много лет назад. Мама продала ее дом.
– Мне тоже хочется жить в каком-нибудь маленьком доме в Банкуэлле, но это уже другая история… Ну, мне пора. Сейчас расскажу Нику, что ты подумала, будто я его жена, – уже у двери миссис Сноуден показала пальцем на Иви. – Следите за ребенком и определите ее в школу. – Она заковыляла сквозь туман к большому дому, качая головой.
– Чем мы сегодня займемся, лапушка? – Кэй присела на краешек софы.
– Поставим видео и закажем пиццу, – ответила Иви.
– Мечтать не вредно. Мы в деревне, так что пойдем на прогулку, подышим воздухом. Мне хочется взглянуть на старый дом. Тут много интересного. Давай сметем паутину и наберем красивых листьев для окон. Ну, давай, надевай сапоги и анорак, – бодро и весело проговорила Кэй, хотя у самой на душе скребли кошки. Ничего, что она поведала хозяйке истинную правду о себе. Только бы та не стала ее опекать. Впрочем, Иви можно отдать в деревенскую школу. Идея неплохая.
* * *
Хозяйка Хепзиба глядит на противень с выпечкой, остывающей на кухонном столе. Собака поглядывает из угла на перечное печенье, но с места не вскакивает, боится ее. Уже начинается сезон для поминального печенья, но это разве выпечка? На Мартынов день с печенья начинается малый пост, время для молитвы и воздержания. Хепзиба вдыхает запах меда и молока, символы неба и земли, а еще запахи перца, гвоздики и миндаля. Куда же делись ее решетка и сковородка? Молодежь ничего не смыслит в священном кулинарном искусстве. Разве можно такими вещами накормить бедных и облегчить страдания усопших душ?
Она выглядывает в окно, невидимая для живых. Во дворе прыгает и танцует девочка, словно пухлый подсолнечник, ее носик испачкан в пыльце пижмы. Вот она пробегает по луже. Ох, что же мать за ней не смотрит? Хепзиба замечает движение в зарослях на границе фермы.
