– Не знаю. Может быть…
– Считаешь меня обманщиком?
– Нет, конечно, не считаю. Но мама, наверное, ужасно страдала. Ведь ты ее чуть не бросил.
Я заметила, что его задели мои слова. Он долго сидел молча. Но когда заговорил снова, в его голосе были такая теплота и убедительность, каких не было, когда он говорил об Иде. Тогда его голос звучал грустно.
– Возможно, тебе это покажется странным, но у нас с мамой всегда были, как бы это сказать… простые отношения, в хорошем смысле. Любовь бывает разной, понимаешь? У нас с мамой это нежность, а еще большая, крепкая дружба. Иду я тоже любил и не отрицаю этого, но сомневаюсь, что мы когда-либо смогли бы стать настоящими друзьями. Мы с ней витали в облаках, а жить-то приходится на земле…
– Значит, ты не жалеешь об Иде?
– Не знаю. После каждого человека, которого теряешь в жизни, остается пустота. Ее почти невозможно заполнить. Но я никогда не жалел о том, что остался с мамой, понимаешь?..
– После мамы пустота была бы еще больше?
Он молча кивнул.
– И чернее?
– Да, намного чернее.
Он ласково улыбнулся мне. Мы еще долго сидели, глядя друг другу в глаза, и то, что я прочла в папиных глазах, было искренностью и любовью.
Разрезав белое облако цветов, поезд остановился на маленькой станции посреди леса. Цвел купырь, и было так красиво, что дух захватывало. Я вышла из вагона в вечерние сумерки. В воздухе плясала мошкара. Где-то куковала кукушка. С какой стороны? С севера, юга, запада или востока?
Это нужно было определить. Ведь когда слышишь кукушку первый раз, то очень важно, с какой стороны. С запада – это к добру. С юга – к смерти. С севера – к печали.
Моя кукушка была на востоке. Неплохо, но и не очень хорошо. Восточная кукушка – к утешению. Но для того чтобы утешиться, нужно сначала о чем-то погоревать…
Я оглянулась по сторонам. Никто меня не встречал.
Неужели в замке не получили мою телеграмму?
Но я ошиблась. Чуть дальше, у обочины, стоял экипаж, который я не сразу заметила за деревьями. Однако кучера видно не было. Я подождала, надеясь, что он скоро появится. Поезд тем временем набрал скорость и исчез из виду. Вокруг воцарилась полнейшая тишина. Лишь ветер шумел в купыре да одиноко щебетала какая-то птичка. Но кукушка уже умолкла.
Я взяла свои сумки и побрела вперед.
И тут за моей спиной раздался смех. Я обернулась.
Из зарослей купыря выглянуло чье-то лицо. Каролина!
От неожиданности я выронила сумки и плюхнулась на одну из них. Она тут же схватила вторую и уселась напротив меня. Мы уставились друг на друга.
– Ты же давным-давно должна была приехать! – воскликнула она.
– А ты? Ты же собиралась только после Иванова дня!
Каролина пожала плечами. Она приехала слишком рано, я – слишком поздно. Но какая теперь разница! Главное, что мы были здесь – в одно время и в одном месте.
– Правда, я завтра уезжаю, – сказала она. – Мы играем в здешних местах, и два дня у нас выдались свободные. Вот я и решила заглянуть в замок. Я же думала, что ты здесь, да и на Арильда с Леони хотелось посмотреть.
– Ну и как они?
Она грустно покачала головой.
– Сама увидишь. Леони вообще не узнать. Но мы потом об этом поговорим.
– А Амалия? Как она себя чувствует?
Каролина не знала. Она приехала вчера и еще не успела увидеться с Амалией. Но говорили, что она иногда бредит. Хотели отвезти ее в больницу, но Амалия не соглашалась. Она отказывалась покидать замок.
– Ей везде мерещатся несчастья. Поэтому она говорит, что должна оставаться в замке и быть настороже. Она стала такой нервной…
– На Амалию это не похоже.
– Но, Берта, мне кажется, в замке у всех время от времени возникает такое чувство, будто в любой момент может случиться что-то ужасное. Разве не так?
Это было верно, хотя я никогда не думала, что Каролину тоже посещали подобные предчувствия.
– Почему нет? – удивилась она. – Ты считаешь, что я не… Так вот, если хочешь знать…
Она резко оборвала себя, а когда я спросила, что она хотела сказать, лишь покачала головой.
– Ужасно рада видеть тебя, Берта, – сказала она, взяв мою руку.
– А я – тебя. Здорово, что ты за мной приехала!
– Да. Вообще-то Арильд тоже собирался со мной – вместо кучера, который повез на прогулку Сигрид. Но я подумала, что нам будет лучше наедине, и упросила его остаться дома.
