— Вчера вечером в этом здании было совершено жестокое, не побоюсь этого слова, зверское убийство. Пока оно не раскрыто, подозреваемыми являются все, контактировавшие накануне с убитым. Я прошу вас подписать заявление, в котором вы обязуетесь хранить в тайне всё увиденное и услышанное сегодня, особенно нашу беседу.
— И тогда я покину список подозреваемых?
— Тогда, если информация о нашей беседе станет, известна, и на вас укажут как на возможный источник утечки, я вас арестую и предъявлю обвинения по трём статьям. Сознательное противодействие следствию, введение в заблуждение…
— Достаточно, я подпишу, — Гризли размашисто расписался и сразу же спрятал руки, чтобы капитан не заметил его нервозности.
Полицейский вздохнул.
— Есть вероятность, что в очень скором времени нам понадобится помощь всех здоровых мужчин…
— Что вы имеете в виду?
— То самое, — капитан поманил Гризли пальцем и сам нагнулся навстречу, как будто собирался доверить страшную детскую тайну. Мужчины наклонились вместе со стульями, и почти соприкоснулись лбами. — Всё, что пишут и говорят, — не-пра-вда! — одними губами, почти бесшумно выговорил капитан.
«Он сумасшедший… — у Гризли под столом непроизвольно сжались колени. — И все мы сумасшедшие здесь. Мой ребёнок смеётся, когда рядом убивают человека. Выпускной класс портит мне рабочую форму непереваренным маисом. Фернандеса кто-то прибил к стене гвоздями. Муж Марины разводит дома огромных улиток. Рокси собирает чемоданы. В школу приходит полицейский, арестовывает нас всех, угрожает и играет в политический сыск… Все обезумели, и я вместе с ними…»
— А что, правда? — осторожно поинтересовался Гризли.
— А, правда — это то, что вы от меня скрываете. Из скрытых маленьких правд вырастает что? — хихикнул капитан. — Вы думали, вырастает большая скрытая правда? А вот и нет! Вырастает колоссальная кривда и заполняет собой всё. Она заполняет собой все щели и паузы, как хорошее машинное масло…
Гризли признал, что перед ним не просто сумасшедший, а чрезвычайно умный сумасшедший.
— Расскажите мне честно, что происходило с вами в последние дни. Что-то ведь показалось вам странным, диким, несуразным? — Бузина смотрел, не моргая, в зрачки.
Гризли вздохнул и рассказал о рвоте в шкафу. О гнусных надписях на классной доске. О поцелуях и объятиях на уроках. Капитан иногда переспрашивал, выуживая мелочи удивительно ловко для человека постороннего и далёкого от образовательного процесса. Гризли начал подозревать, что коротышка с преданным взглядом служит совсем не в том подразделении, которое выезжает на убийства.
— Что ещё? — спросил капитан. — Насколько я успел ознакомиться с вашей иерархией, все учителя боятся завуча больше, чем директора. Не беспокойтесь, я ни в коем случае не озвучу ваши показания.
Гризли подумал и, тщательно подбирая слова, рассказал о том, чего Касперу и уж тем более Аделаиде Вержу слышать никак не следовало. Ещё в прошлую среду две девочки довольно безапелляционно сообщили ему, что их планы пребывания в гимназии не распространяются на его последний урок. Формально они как бы отпрашивались, но, по сути, хамили ему в лицо. Девятый класс в четверг писал контрольную, результаты её повергли физика в глубокую задумчивость. Гризли был вынужден отложить стопку контрольных тетрадей до понедельника. Из двадцати человек «неуд» следовало поставить семнадцати.
— А обычно они учились хорошо? — капитан сделал в блокнотике очередную пометку.
— Здесь почти все учатся хорошо и отлично. Понимаете, дело не в привилегиях… Просто родители каждого ребёнка, обучающегося здесь, имеют возможность нанять частных репетиторов. У меня до сих пор такое впечатление… вот как вы сказали — дикое. Да, дикое. Точно они разом поглупели.
— А вы разве не подрабатываете с ними? — капитан, казалось бы, удивился. — Во всяком случае, мне это кажется естественным…
— Нам категорически запрещено «подтягивать» своих учеников… — Гризли подумал, что пора и самому перейти в атаку. — Я вам честно всё рассказал. Вы обещали объяснить, почему в газетах неправда.
— Ладненько, тут и объяснять нечего, — неожиданно легко согласился Бузина. — В криминальные сводки попадает то, что согласовал наш пресс-центр. Начиная с прошлой пятницы пресс-атташе получил указание урезать информацию до минимума. Вчера за разглашение с меня могли снять погоны, а сегодня это секрет Полишинеля. Однако приказ выполняется. В морги везут трупы, а по ящику показывают голые задницы певичек.
