Детективное агенство «Аргус» [сборник] - страница 3

— А кто «причем»?

— Да откуда я знаю!? Вот привязались!

— Виноват, исправлюсь! — улыбнулся Вилкин. — Что мы стоя разговариваем?! Давайте за стол сядем.

Негодующе фыркнув, Оля обошла Вилкина по кругу и села на самый дальний стул; Вилкин пристроился неподалеку. Ситуация его забавляла: эта сердитая девочка чем— то ему импонировала.

— Вы игры любите? — внезапно спросил Вилкин.

— Вот еще! — фыркнула Оля. — Что я: детсадовская?!

— Давайте попробуем: вы ведь хотите, чтобы вора нашли. Я буду называть слово, а вы противоположное по аналогии. Например: жена — муж, сестра — брат и так далее. Согласны?

— Ладно! — недоуменно сказала Оля.

— Свет!

Оля задумалась, потом произнесла:

— Ночь.

— Огонь! Быстрее говорите! — поторопил Вилкин.

— Ну, лед.

— Друг!

— Враг!

— Дом!

Оля опять задумалась:

— Улица, наверное.

— Перстень!

— Не знаю. Пусть будут серьги.

— Земля!

— Небо. Долго еще?

— Хватит. Спасибо. До вечера!

Зайдя на кухню, Вилкин по настоянию Елизаветы Сергеевны попил чай с оладьями, и, уточнив, как проехать на работу ее дочери, отправился в путь. Вера Ивановна оказалась невысокой, в меру упитанной женщиной, со спокойными движениями и рассудительным голосом. Узнав о цели визита, она вздохнула, произнесла: «Наверное, мама права: другого выхода не было» и, отведя Вилкина в пустующее подсобное помещение, приготовилась отвечать на вопросы.

— Ваше мнение о краже перстня? — спросил Вилкин.

— Двойственное. С одной стороны, мне жаль перстень: помню, как в детстве я показывала его подругам и мне все завидовали, потому что у меня было то, что отличало нашу семью от других. С другой стороны, я понимаю, что взял кто — то из дочек. А это не только материальная, но и моральная потеря: мы всегда доверяли друг другу и теперь этого не будет.

— Как вы думаете: кто виноват?

— Оля, конечно. Эти ее дружки: лохматые, с какими — то дикими песнями и поступками! Я пыталась переубедить ее, объяснить, что в ее годы ребята должны думать о карьере, стараться прилично выглядеть, а не изображать из себя соловьев — разбойников. Но она упрямая: если вобьет что в голову, — не выбьешь. И скрытная очень.

— АТаня?

— Это моя любимица. С детства носилась с раненными птичками, обиженными кошками. Жажда кого — то спасти. На врача хочет учиться, но пока неудачно: дважды в медицинском институте до проходного бала не дотягивала.

— Скажите, а не было ли незадолго до кражи разговора о стоимости перстня?

— Был. Оля спросила, когда всей семьей ужинали: она на эту тему с Таней поспорила. Бабушка объяснила, что перстень несколько тысяч рублей стоит: его еще во времена императрицы Екатерины наш предок за военные заслуги получил.

Уточнив у Веры Ивановны ряд интересовавших его обстоятельств, Вилкин отправился к ждавшему его на улице «Москвичу». Заехав в ломбард, Вилкин убедился, что перстень туда не сдавали, после чего направился в читальный зал библиотеки, где около трех часов изучал литературу о перстнях. Посмотрев на часы, решил, что пора обедать, и поехал домой.

Вилкин жил вместе с матерью, Анной Николаевной, возле больницы имени Семашко. Район был тихий, спокойный; Вилкин помнил, как радовалась Анна Николаевна, проработавшая до пенсии заведующей кафедрой русского языка филологического факультета, когда получила эту двухкомнатную квартиру.

— Опоздал сегодня! — констатировала Анна Николаевна, открывая сыну дверь. — Или дело наконец — то появилось?

— Угадала. Разыскиваю перстень времен Екатерины Великой: а возможно, и более позднего времени.

Обедая, Вилкин попутно рассказывал о деле. Отец Вил— кина погиб, когда Вилкин заканчивал пятый класс, и с тех пор мать стала для Валеры не только наставником, но и другом. Именно она помогла Вилкину создать то, что он назвал «психологической лингвистикой», позволяющей, основываясь на особенностях языка и психологии, определять реальные поступки и цели людей.

— Первые впечатления есть? — спросила Анна Николаевна, выслушав сына.

— Смутные. Неясно, кто и зачем, и непонятно, случаен ли предмет кражи.

Вечером Вилкин вновь был в доме Тюбиковых, попросив Елизавету Сергеевну позволить ему побеседовать с Таней.