— А при чем здесь мой шарф?
— Лейтенант рассматривает шарф как доказательство, что вы и есть тот тип, который прятался за портьерой.
Над этим Кингсли задумался. По-видимому, глубокий смысл такой гипотезы никак не хотел дойти до него. Он откинулся в кресле и положил голову на его спинку.
— Продолжайте, — устало сказал он. — Вы, наверное, знаете, о чем говорите. Но я ничего не понимаю.
— Отлично, значит, дурочку будем строить, — сказал Дегармо. — Посмотрим, что это вам даст. Может, расскажете нам, чем вы занимались после того, как подвезли свою милашку к ее дому?
— Если вы имеете в виду мисс Фромсетт, — ровным голосом сказал Кингсли, — то я ее не подвозил. Она вернулась домой в такси. Я собирался домой, но передумал. Вместо этого поехал сюда. Я думал, езда, ночной воздух и покой помогут мне прийти в себя.
— Скажите, пожалуйста! — Дегармо осклабился. — А позвольте спросить — это после чего же вы хотели прийти в себя?
— Прийти в себя после всех беспокойств, которые у меня были.
— Ну и дьявольщина, — сказал Дегармо, — а такой пустячок, как задушить свою жену и пройтись когтями по ее животу, — это вас не очень беспокоит, так, что ли?
— Сынок, это уже не разговор, — сказал Пэттон из глубины комнаты. — Так дела не делаются. Ты бы сначала представил хоть какое-нибудь доказательство.
— Ты так думаешь? — Дегармо всем телом повернулся в его сторону. — А как насчет этого шарфа, толстячок? Это тебе что, не доказательство?
— Пока я не слышал, чтобы ты пристегнул его к чему-нибудь, — миролюбиво заметил Пэттон. — И никакой я не толстяк — просто я упитанный.
С гримасой отвращения Дегармо отвернулся от него и ткнул пальцем в сторону Кингсли.
— Может, вас надо понимать так, что вы вообще не ездили в Бэй-Сити? — резко спросил он.
— Нет, не ездил. А зачем? Это взял на себя Марлоу. И я не понимаю, почему вы так напираете на этот шарф. Он ведь был на Марлоу.
Дегармо оцепенел в своей ярости. Очень медленно он повернулся в мою сторону и посмотрел на меня с холодной угрозой.
— А вот это я не понимаю, — сказал он. — Честно говорю, не понимаю. Может, кто-то со мной вздумал шутки шутить, а? Уж не ты ли?
Я сказал:
— Что я говорил о шарфе? Только то, что он был в номере и что в тот вечер я видел его на Кингсли. Большего, как я понял, тебе и не требовалось. Но я мог бы и добавить, что позже я сам надел этот шарф, чтобы ей легче было опознать меня при встрече.
Дегармо сделал шаг назад от Кингсли и прислонился к стене рядом с камином. Задумчиво оттянул нижнюю губу большим и указательным пальцами левой руки. Правая рука вяло повисла вдоль тела, ее пальцы были слегка согнуты.
— Я уже говорил тебе, что видел миссис Кингсли только на моментальном снимке, — сказал я. — Но хотя бы один из нас должен был надежно опознать другого. И мы решили, что этот шарф поможет ей безошибочно опознать меня. Правда, оказалось, что я уже видел ее однажды, но я не знал этого, когда шел сегодня на встречу с ней. И даже не сразу узнал ее при встрече. — Я повернулся к Кингсли: — Миссис Фоллбрук, — сказал я.
— По-моему, вы говорили, что миссис Фоллбрук — владелица дома, — медленно ответил он.
— Это она в тот раз так сказала. И я ей в тот раз поверил. С чего мне было ей не верить?
В горле у Дегармо что-то заклокотало, в глазах появилась сумасшедшинка. Я рассказал ему про миссис Фоллбрук, ее пурпурную шляпку, сумасбродную речь, про разряженный пистолет в ее руках, про то, как она вручила его мне.
Когда я закончил, он сказал, напирая на каждое слово:
— Что-то не припомню, чтобы ты рассказывал это Уэбберу.
— А я ему и не рассказывал. Я не хотел признаваться, что уже побывал в доме тремя часами раньше и совещался с Кингсли, прежде чем сообщить в полицию.
— Ну, уж за это мы тебя еще приласкаем, — сказал Дегармо с холодной усмешкой. — Господи, какой же я был лопух! Так сколько вы платите этой ищейке за то, что она покрывает ваши убийства, а, Кингсли?
— По обычному его тарифу, — безразлично выговорил Кингсли. — Плюс бонус в пятьсот долларов, если он сумеет доказать, что моя жена не убивала Лейвери.
— Какая жалость, что этих денег ему не видать, — ухмыльнулся Дегармо.
