— А это на самом деле можно, Дональд? — спросила она.
— Да, — сказал я.
— И ты знаешь, как?
— Да. Я уже говорил вам, что у меня есть одна слабость: люблю просчитывать логические комбинации.
— Ив запасниках твоей памяти хранится такая комбинация, использовав которую я могла бы совершить убийство и остаться совершенно неуязвимой для закона?
— Да.
— То есть прояви я достаточно хитрости, и меня не поймают?
— Я имел в виду другое. В этом случае от вас потребовалось бы только одно: вручить свою судьбу в мои руки и выполнять все мои указания.
— Ты, надеюсь, не имеешь в виду ту старую басню, что труп можно захоронить так, что его никогда не найдут?
— Это чистой воды ахинея. Я говорю о лазейке в самом законе, о такой лазейке, который можно воспользоваться, чтобы безнаказанно совершить убийство.
— Ну-ка, ну-ка, просвети, Дональд.
Я рассмеялся и сказал:
— Видите ли, на просвещении я уже один раз обжегся.
— Когда истекает твой год?
— Уже истек. Истек два месяца назад.
— Почему же ты не возвращаешься к юридической практике?
— Чтобы устроить себе офис с мебелью, правоведческими справочниками и начать практику, нужны деньги, — сказал я.
— А в солидную юридическую фирму тебя бы не согласились принять?
— Не доверяют, раз был отлучен от практики.
— А в какую-нибудь поменьше? Неужели нельзя получить работу в юридической конторе?
— Нет ни малейшего шанса.
— Как же ты намереваешься распорядиться своим юридическим образованием, Дональд?
— Вручать повестки, — сказал я. И, резко развернувшись на каблуках, вышел в приемную.
Элзи Брэнд ушла на ленч. Альма Хантер ждала меня в машине.
— Пришлось воспользовать своим женским обаянием, чтобы отделаться от автодорожного инспектора, — сказала она.
— Умница, — похвалил я. — Едем к меблированному дому «Майлстоун», и я прокручу свою версию о Сатли Дирк.
Она оглянулась, чтобы проверить, нет ли сзади машин. Когда она оборачивалась, ее наглухо закрываемая высоким воротничком шелковой блузки шея с одного бока приоткрылась, и я вновь увидел те темные, зловещие синяки… Следы от пятерни того, кто пытался ее задушить.
Время для расспросов было неподходящее. Она ловко внедрилась в поток машин, двигавшийся по улице, и мы устремились к меблированному дому «Майлстоун».
— Ну, — сказал я, — вот и приехали.
— Ни пуха, — с улыбкой сказала она.
— К черту.
Я перешел на противоположную сторону улицы, просмотрел список жильцов, висевший сбоку от двери, и нажал на кнопку против фамилии «С. Л. Дирк, 314».
Я стал прикидывать в уме, как бы поступил профессиональный сыщик, если бы не застал мисс Дирк дома. Но прежде чем додумался, автоответчик показал, что мисс Дирк дома и готова принять визитеров без предварительной беседы по переговорному устройству.
По насыщенному зловонными запахами коридору я двинулся на тусклый свет в надежде выйти к лифту. Мне улыбнулась удача. Войдя в лифт, я прикрыл за собой дверцу и нажал кнопку третьего этажа.
Только было я собрался постучать в дверь номера 314, как она распахнулась, и я увидел перед собой девушку в темно-голубом шелковом пеньюаре. Она спросила:
— Что вам нужно?
Волосы у нее были белокурые, но, как я тотчас определил, крашеные. Похоже, она уже перешагнула тридцатилетний рубеж, но фигуре ее могла бы позавидовать и юная дева, — налитые упругие груди, прорисовывавшиеся сквозь тонкий пеньюар, казалось, готовы были вырваться на волю. Она еще раз, теперь уже понастойчивее, спросила:
— Что вам нужно?
Ее грубоватый голос контрастировал с ее внешним обликом.
— Мне нужно зайти к вам.
— Зачем?
— Надо побеседовать.
— Ну что ж, заходите, — сказала она.
Перед моим появлением она, вероятно, обрабатывала ногти. На кофейном столике, стоявшем около дивана, лежала маникюрная пилочка, Она прошла к дивану, устроилась поудобней, взяла со столика пилочку, критическим взглядом осмотрела свои ногти и, не поднимая глаз, сказала:
— Так что же вам все-таки нужно?
— Я сыщик, — сказал я ей.
Она быстро подняла на меня глаза. Какое-то мгновение ее взгляд выражал ошарашенность. Потом она принялась хохотать. Выражение моего лица заставило ее оборвать смех. И она сказала:
