Я обернулся и посмотрел на дорогу. За деревьями виднелись фары возвращавшегося "кадиллака". Скоро они уткнутся в нашу машину и тогда...
— Пошли дальше, ребята, — поторопил я всех. — Они едут сюда.
— Кто, папа? — спросила Терри.
— Чужие дяди.
— Зачем?
— Видишь ли, мы с ними играем в прятки. Вот почему вы должны вести себя тихо-тихо.
— Чтобы они не нашли нас?
— Да. Ты передохнула, Рита?
Рита кивнула, и мы снова двинулись вперед, в глубь леса.
Я машинально отметил про себя, что два сонных ребенка могут весить тонну, если ночью нести их на руках через густые заросли.
Вверху, над нашими головами, как прожектор, размахнулся луч фар "кадиллака", свернувшего на проселок. Очевидно, его пассажиры заметили покинутую, нами машину. И вот уже свет фар заметался вверх-вниз по ухабам проселка.
— Погаси свет, болван! — завопил чей-то голос.
— Я хотел только глянуть, куда они делись, — ответил кто-то.
— Неужто не видишь? Прямо перед тобой — следы на сырой траве, а вон там, на кусте — лоскут от женского платья. Чему тебя учили в армии четыре года?
— Ставить клизмы таким шустрикам, как ты.
— Подавись своими шутками! А ты, Эрни, загони драндулет в кусты, а то фараоны будут здесь с минуты на минуту. Потом приходи к нам на помощь — пора кончать Апплегардов.
В кустах послышался треск — бандиты пошли за нами.
— Я не хочу больше играть в прятки, — захныкал Джерри. — Я замерз и хочу спать!
— Тесс! — шепнул я. — Если будешь вести себя совсем тихо, я куплю тебе хороший подарок.
— А мне ты купишь подарок, папа? — серебряным колокольчиком прозвенел голосок Терри в могильной тишине леса.
— Да, да, но только вы должны помолчать немного. Ясно?
Шорох в кустах затих.
— Док! — окликнул грубый мужской голос.
— Что?
— Мне послышался голос ребенка.
— Где?
— Точно не услышал. Где-то рядом.
Я наклонился к детям и строго шепнул им:
— Слушайте меня оба. Мы все должны сидеть тихо, так тихо, чтобы нас никто не услышал. Кто из вас сможет молчать дольше, тому папа купит красивый подарок.
— Куда же задевался фонарик? — спросил в темноте мужской голос, на этот раз уже ближе к нам. — Ведь я видел его в машине.
— Он у меня.
— Так давай же его сюда. Ты что, собрался мотаться по лесу всю ночь?
— Нет, но ты только что отругал Эрни за фары, и я подумал...
— Так то же фары, балбес! А свет карманного фонарика издалека не видать.
— А вдруг полицейские...
— Забудь про фараонов и шуруй сюда. Если Апплегарды смоются, тебе будет тогда о чем поволноваться...
— Понятно, но если полицейские доберутся сюда...
— Да замолчи ты, наконец! Ведь у тебя в руках автомат! А ты боишься пару фараонов с их хлопушками! Разве забыл тот день, когда ты один шлепнул штук двадцать японцев?
— Перестань квакать! Вот тебе фонарик, только не свети на меня — у Апплегарда пистолет.
Я увидел, как в кустах мелькнул свет фонарика. Рита сжала мне руку:
— Стэн, стоять на месте нельзя. Они выйдут прямо на нас.
Я осторожно поднялся, прислонился к дереву и осмотрелся. Вдали виднелось какое-то строение, похожее на сеновал.
— Ты доберешься туда с детьми? — спросил я Риту.
— А как же ты, Стэн?
— Я останусь здесь и постараюсь увести их в сторону, чтобы дать вам возможность спокойно добраться до сеновала. А потом вернусь к вам.
— Но почему мы не можем идти к сеновалу все вместе?
— Потому что если они нас заметят, всем нам крышка. Когда ты с ребятами уйдешь; я буду свободнее себя чувствовать. Идите!
— Стэн, я боюсь! — прошептала Рита.
— Я тоже, — ответил я. — Но лучше быть испуганным, чем мертвым. Возьми пистолет, только осторожней: он заряжен и снят с предохранителя. Только не пристрели по ошибке, меня, когда я буду пробираться к вам.
— Как я узнаю, что это ты, а не бандит?
— На подходе к сеновалу я мяукну два раза. А теперь идите. Я уведу их в сторону. Если попадешь в беду — выстрели один раз, и я сразу же прибегу к вам.
Я поцеловал ее подтолкнул в сторону сеновала, а потом смотрел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями. И только тогда вспомнил одну деталь, отчего даже вздрогнул: на пистолете Чиггера стоял глушитель, и если Рита выстрелит, я этого не услышу.
