В Сочи, повторю, бомжей не любят. Мы вообще не любим тех, кто своим внешним видом явственно напоминает нам о темной стороне жизни, беде, несчастье. Мы их боимся, инстинктивно хватаемся за скупое наше сердце, как сытый богач хватается за толстый бумажник, завидев в темноте переулка неясный силуэт. Потенциальные грабители, с которыми придется делиться если не содержимым кошелька, то душевным теплом, которого и самим подчас не хватает, — вот кто они, эти забитые бомжи, для нас, благоустроенных. Потому мы и не уважаем этих несчастных. Потерял, мол, человеческий облик, стало быть, и на человеческое отношение не рассчитывай. Не так ли? То ли дело холеная, позолоченная загаром проституточка-хохотушка, из дорогих. Или отутюженный и благоухающий французским лосьоном добродушный валютчик, остроумный и щедро раздающий чаевые. Любо-дорого смотреть! Этих в Сочи привечают душевно…
А вот бродяг не любят. Впрочем, работники сочинского приемника, несмотря на явно "не курортные" условия работы, не приобрели, как мне показалось, иммунодефицит милосердия. Судя по тому участию, с которым они повествуют о злоключениях своих несчастных подопечных, работающие здесь люди переживают за каждого. А ведь это непросто — да не прозвучит это шаблоном — сочувствовать каждому. За год через номера этой "гостиницы" проходит тысячи полторы "клиентов". Причем едва ли не каждый четвертый — туберкулезник. Не редкость сифилис. Вши вообще дело обычное. Но, как горько констатировал заместитель начальника приемника Александр Гончаров, клиенты их — люди, от медицины отрешенные.
Ни одна больница не берется оказывать бесплатную медпомощь выпавшим из жесткой социальной структуры. Справедливости ради замечу, что, насколько мне известно, в других городах нашей необъятной родины клятва Гиппократа точно так же забывается, едва речь заходит о людях без прописки: нет штампа в паспорте или, тем паче, собственно паспорта — тебя вроде как не существует для людей в белых халатах; заниматься тобой — прерогатива мужчин в серых шинелях.
— Года два назад "гостил" у нас пожилой мужчина. С гангреной. Вызвал я "скорую". Они приехали, осмотрели и говорят: "Показатели смертности нам портить не с руки. Вдруг он дуба даст?" Отпустили мы его. Если начистоту, то это не совсем по правилам. А что делать? Вот к нам иногда постоянные клиенты сами приходят. Не дом отдыха, но хоть подкормиться бедолагам можно. Хотите рапорт покажу? Там черным по белому: спал, укрываясь газетой. Так что это не только атрибут западного безработного — газета вместо одеяла. Сейчас наш бродяга хоть почитать ее перед ночлегом может, есть что… — невесело иронизирует Гончаров.
Попадают в приемник и калеки, и восьмидесятилетние старики. Картина с ними аналогичная: направить их в дом престарелых или инвалидов нельзя — нет прописки, нет пенсии. Бродят по городам и весям одинокие ровесники нашего государства и никому не нужные ровесницы века. А мы о ком и о чем печемся?
Нет, нет! Мы затыкаем уши: не рассказывайте нам о полуслепых старцах, рожденных на излете века прошлого, регулярно попадающих в распределители и привычно, на ощупь, заполняющих, мягко говоря, неумные (в контексте их возраста) листки со строгими вопросами: "Отношение к воинской обязанности?", "Каким репрессиям подвергались?" и пр. Мы ничего не хотим знать о старушках с датой рождения до семнадцатого года, отвечающих на эти же вопросы по нескольку раз в год. И который уже год подряд, бог мой! О да, среди них попадаются, по изящному выражению одного из "оперов", "пожизненно не ставшие на путь исправления". Согласно бумагам, шестьдесят процентов завсегдатаев сочинского "спеца" ранее судимы. Но по каким статьям-то? По тем, которые, возьму на себя смелость утверждать, являют собой позор нашего законодательства (а значит, и общества): 209 — "тунеядство и бродяжничество", 198 — "нарушение паспортного режима", 122 — "алименты". Дежурные по приемнику рассказывали о пожилой женщине, числящейся бродягой: ее выжила из дома ловкая невестка, и коренная сочинка стала персоной нон-грата в родном городе. Еще одна обитательница приемника лишилась здешней прописки "с подачи" родной дочери. Но уезжать ни за что не хочет. В Сочи немало "людей с корнями", которые никогда и никуда отсюда не уедут, невзирая на перспективу оказаться в этом "санатории" без окон, где кормят на 47 копеек в сутки.
