— Все… Все… Все… Все кончено… Конец… Конец Державе… Конец родине, конец святому делу, конец, конец, конец…
…Назавтра начал давать показания, выскабливался.
Держался с полнейшим безразличием; только один раз разбушевался: "Я санкции на расстрел доктора Шимелиовича и Этингера не давал! В бумагах генералиссимуса ищите!"
Был приговорен к расстрелу.
Расстреляли.
…"Золотую Звезду" Героя Советского Союза Всеволод Владимирович Владимиров (Исаев) получил из рук Ворошилова, который вместе со Сталиным и Молотовым шестнадцать лет назад подписал список на расстрел учителей и друзей Исаева товарищей Уборевича, Антонова-Овсеенко, Постышева, Блюхера, Пиляра, Сыроежкина — несть числа этому списку.
Обменявшись рукопожатием с "народным президентом", Исаев обязательного в таких случаях благодарственного слова не произнес, возвратился на свое место за столом заседаний, а перед началом коллективного фотографирования ушел, сославшись на недомогание.
Через месяц он начал работать в Институте истории по теме "Национал-социализм, неофашизм; модификации тоталитаризма".
Ознакомившись с текстом диссертации, секретарь ЦК Суслов порекомендовал присвоить товарищу Владимирову звание доктора наук без защиты, а рукопись изъять, передав в спецхран…
Прошу открыть специальный счет для финансирования строительства санатория, где будут лечиться и отдыхать воины Советской Армии, служившие в Афганистане, и перевести на этот счет гонорар, причитающийся мне за публикацию повести "Отчаяние”.
Юлиан СЕМЕНОВ
КРУПНЫМ ПЛАНОМ
Евгений Додолев
ПРАВО НА СОЧИ
Несезон — понятие условное. Сочинские гостиницы зимой столь же неприступны, как и в разгар южного лета. Хотя бы потому, что большинство из них переключается на "пансионное" обслуживание организованных отдыхающих. Впрочем, и неорганизованных влажными зимними месяцами можно встретить на вечнозеленых улицах крупнейшего (четыре миллиона гостей ежегодно!) курорта страны. Правда, это не те ошалевшие "дикари", которые с отпускным энтузиазмом готовы выкладывать по пятерке с носа за казарменного типа койку в тесном мезонине. У этих "отдыхающих", ищущих приют в Сочи под рождество, нет зачастую и мятого-перемятого рубля. Бомжи. И они тут, конечно, не очень-то ко двору.
Когда-то в начале века Сочи славился дешевизной. Отборное парное мясо — гривенник за фунт. Свежая, только из сетей, кефаль — еще дешевле. Лучшие сорта винограда (в том числе и "Изабелла") продавались за 3–4 копейки фунт. Грецкие орехи шли по рубль пятьдесят, но… уже за целый пуд! Были времена, когда номер в центральной гостинице вблизи желанного моря (пусть даже с балконом на главную — Московскую улицу) можно было снять всего за рубль-два в сутки. А ныне сочинский рынок сезонными рекордами не уступает минскому и ленинградскому, а про гостиницы и говорить не хочется — только за устройство в "Жемчужине" дорогие гости отваливают иногда и "пятихатку" (500 рублей), а сутки на человека обходятся там в четвертной. Хотя… беспризорная публика традиционно находится на подножном, так сказать, корму, а на ночлег запросто устраивается в любом подвале.
Сочи — негласная столица "южных" бомжей, поскольку город этот — узел самых популярных бродяжьих маршрутов: из средней полосы в Закавказье. Весь бездомный "андерграунд" знает: ноябрь — мандаринный сезон. Тысячи и тысячи спившихся босяков дружно устремляются в землю обетованную. Землю мутной, словно ночь, чачи и кислых, как дешевое вино, цитрусов. Поближе к Новому году рваная вереница тянется обратно, и отдельные бойцы бесприютной армии "людей вне прописки" пробиваются через милицейские кордоны и прячутся в укромных уголках Большого Курорта, одним видом своим нарушая безмятежно-праздничную 140-километровую (во всю длину сочинского побережья) панораму круглогодичного отдыха.
Кстати, на полпути от аккуратных тропинок парка "Ривьера" до эскадры модных виндсерфингов знаменитой "Жемчужины" (после постройки роскошного Дагомысского комплекса переставшей слыть наиболее комфортабельной и, следовательно, самой популярной среди "фарцы" гостиницей), буквально в сотне метров от гранитной оправы бархатистого моря, гигантским аквариумом зажатого тут сочинским портом, почти на том самом пятачке, где до революции соседствовали местная жандармерия и лучший городской бордель, расположено неприметное здание без окон, с сиротливой дверью над стоптанными ступенями — приемник-распределитель для лиц, задержанных за бродяжничество и попрошайничество. Этакий "отель" для сирых и нищих вместимостью 150 койко-мест.
