То ли он счастливчик, есть такой сорт людей, которых постоянно хранит бог, то ли в нем была сокрыта какая-то потаенная, неизвестная ему машина, которая умела превратить хаос в порядок.
Это последнее страшило его более всего, даже больше, чем дружеское покровительство Берии.
Мне Берия тоже покровительствует, размышлял Абакумов, он мою кандидатуру назвал, век не забуду, зато я теперь бываю у генералиссимуса чаще, чем Лаврентий Павлович; кто знает, не придет ли час моего торжества, если я почувствую время, когда на стол Сталина нужно будет положить те материалы, которые, помимо моего приказа, сами по себе приходят в этот дом, ложась пятном на Берию. Тут и думать нечего! А узнай генералиссимус о девках маршала?! Если б пять-шесть, у кого не бывает — а ведь уж под две сотни подвалило! Девок-то этих, как блядушек, так и именитых матрон, моя служба проверяет: не болтают ли, нет ли молодых любовников с трипаком или сифилисом, не имеют ли осужденных родственников…
…Комуров достал из папки постановление на расстрел террориста, власовского недобитка и предателя Родины Исаева, готовившего покушение на товарища Сталина, полностью признавшего свою вину, заявившего, что, если выйдет из тюрьмы все равно уничтожит "тирана, губителя ленинизма".
— Это дело прошло мимо меня, — удивился Абакумов.
— Мимо меня не прошло, — ответил Комуров. — Нужно добро товарища Сталина, чтобы в нас с тобой каменьями не кидали.
— А кто же в нас с тобой может кинуть каменья?
Комуров вздохнул:
— Товарищ министр, во многия знания многия печали.
— Сколько раз повторять: я для тебя был и остался Виктором! Как не совестно тебе?! Или не гожусь в друзья?
Комуров подвинул ему постановление и ответил:
— Твои враги, Витя, — мои враги… Наши, говоря точней… За Исаева хлопочет наш с тобой подопечный Соломон Абрамович Лозовский… Это у меня зафиксировано… Документально… Перед Шкирятовым слово замолвил… Понял? А Матвей прислал мне: "Почитай, поэзия"…
— Где дело?
— У меня… Прикажете передать?
Абакумов понял, что Комуров снова загнал его в угол; просить прислать материалы после резкого перехода на "вы" — значит портить отношения.
— Как только буду у генералиссимуса — подпишу. Справочку только составь покрасивей, ладно?
— Хорошо, Витя, справку я тебе завтра же подготовлю.
Когда порученец принес "липтон" и печенье, Абакумов сам разлил кипяток, опустил пакетики в стаканы, поинтересовавшись, не хочет ли Богдан покрепче: "Два пакетика по эффекту воздействия равны рюмке хорошего вина".
— Какого? — спросил Комуров. — Крепленого? Или кавказского?..
Сейчас что-то попросит, понял Абакумов, постановления ему мало, неспроста он про крепленое спросил, кто-то из моей охраны им стучит, что я мадеру пью, только в их компании нахваливаю всякие там цинандали и мукузани. Рот вяжет, вода водой, не берет, а государь не дурак был, мадеркой баловался. "Женский коньяк"! Пусть называют как хотят, а по мне лучшего вина нет: и сладко на вкус, и пьянит томно…
— Хорошего вина в бутылках мало, — ответил Абакумов уклончиво. — Вот когда меня грузины угощали зеленым сухим вином прямо из бурдюков — это, я доложу, сказка! Хотя грузинскую "Хванчкару" люблю даже в бутылках…
— У нас есть лучше вина… Скажи, Витя, тебе о Рюмине ничего не докладывали?
— О Рюмине? — переспросил Абакумов, нахмурившись. — Кто это?
— По Архангельску работал, подполковник…
— А почему должны были докладывать? ЧП? Запросить?
— Не надо. Я прошу твоей санкции, дай его мне, буду готовить к хорошему делу.
— Да пожалуйста, — сразу же согласился Абакумов. — Тут моей санкции не нужно, подписывай приказ сам, используй по своему усмотрению.
…Вопрос о Рюмине был задан не случайно: подполковник попал "на подслух", находясь в квартире некоего Шевцова, за которым давно смотрели — крайний шовинист; крепко выпил и сказал: "А ведь в одном бесноватый фюрер был прав: евреев надо изничтожить! Смотрите, кто у нас сейчас ведет главную борьбу против родины? Кто продает страну за иностранные самописки? Евреи! Кто критикует русских писателей и артистов? Еврейские космополиты! Кто клевещет на русских шахтеров в кино? Еврей Луков, под русским псевдонимом прячется, сволочь! Кто завел в тупик нашу экономическую науку? Еврей Варга! Кто клевещет на нашу историю? Евреи. Кто какофонии сочиняет? Еврей Шостакович!"
