– Позвони в полицию, – сказал Гоемон. – Пусть проверят все адреса из этого списка и людей, которые там живут. Под благовидным предлогом.
– Благовидный предлог среди ночи! – воскликнул офицер полиции.
– Пусть найдут.
– А что делать с адресами из провинции?
– Пусть все проверят. Провинция может подождать до завтрашнего утра. Я сам улажу это в министерстве.
– Хорошо.
Офицер полиции пошел в прихожую звонить. Гоемон вернулся в салон. Он не ужинал и чувствовал себя усталым. Треффэ по–прежнему лежал на полу. Другой офицер полиции снял свой пиджак и курил сигарету.
– Ты подумал? – спросил Гоемон Треффэ.
– Я положил на тебя… мразь, – прошептал Треффэ.
Офицер полиции лениво пнул его ногой.
– Ты что, не понимаешь, что мы их возьмем в любом случае? Тем более что Диаза и Эполара мы уже взяли. Но ты мог бы нам помочь выиграть время. Я не вижу ничего зазорного в том, чтобы признать себя побежденным. Ты признаешь? Я называю это реализмом. Если ты нам поможешь, мы поможем тебе.
– Ты мне уже помог, мразь.
«Хорошо, – подумал Гоемон, – Он уже начал говорить, это прогресс». Комиссар стал жевать свои усы.
– Я накормлю вас дерьмом, это я вам обещаю, – сказал Треффэ слабым голосом, – если вы настоящие полицейские. Я ни в чем не виноват, а вы пытали меня. Неприятности я вам гарантирую.
– Бедный ягненок, – сказал Гоемон. – Он говорит о пытке, даже не представляя себе, что это такое.
– Вы ничего не сможете мне пришить, потому что я ничего не сделал, – сказал Треффэ угасшим голосом.
– Пока достаточно укрытия ворованных чековых книжек. Потом рассмотрим посягательство на государственную безопасность и соучастие в убийстве. Я буду держать тебя столько времени, сколько мне понадобится для того, чтобы ты разговорился.
– В таком случае арестуйте меня, – сказал Треффэ. – Вы не имеете права оставаться в моей квартире и удерживать меня здесь.
– Право, – сказал Гоемон, – я сам даю его себе.
– В таком случае… – сказал Треффэ и завопил во всю глотку.
Гоемон подскочил к нему и заткнул ему рот своей подошвой. Подбежал другой полицейский. Треффэ удалось на секунду вырваться, и он снова закричал во всю глотку. Гоемон достал из кармана бычий нерв и наотмашь ударил им по голове молодого человека. Тот сразу умолк и обмяк. Где–то внизу недовольные шумом жильцы колотили по батареям.
– Что будем делать? – спросил офицер полиции. – Заберем его?
– Придется, хотя зацепиться не за что. Подержим немного и отпустим.
– Я думаю, что рискованно сажать его к политическим, – сказал офицер полиции.
– После этого, – сказал Гоемон, – можешь мне поверить, он обо всем забудет.
Глава 25
– Кто там?
– Господин Ламур здесь проживает?
– Да, это я. В чем дело? Вы знаете, который сейчас час? Кто вы?
– Разведслужба.
– Вы из полиции?
– Да.
– Тогда входите. Чем могу быть полезен?
Господин Ламур открыл решетчатую калитку сада. Двое полицейских последовали за ним по аллее, вошли в дом. Госпожа Ламур, в бигуди, появилась на лестнице.
– Что случилось, Жозеф?
– Эти господа из полиции. Иди спать.
– Но в чем дело?
– Вы госпожа Ламур? – спросил один из полицейских.
– Да. В чем дело?
– Вы знаете Марселя Треффэ?
– Это хулиган! – воскликнула Югетта Ламур. Господин Ламур, директор коллежа «Сент–Анж», имел после этого беседу с обоими полицейскими. По его мнению, очень краткую, он бы предпочел рассказать им больше. Увы, он не знал друзей Марселя Треффэ. Нет, имена Буэнвентуры Диаза и Андре Эполара ничего ему не говорили. Но что наделал этот хулиган Треффэ?
– Простая проверка. Однако она не терпит отлагательства. Расследование должно оставаться в тайне, вы понимаете? Во всяком случае, до утра понедельника просьба ничего не разглашать. Надеюсь, мы можем рассчитывать на вас?
– Французская полиция всегда может на меня рассчитывать, – заявил заведующий учебным заведением.
Такие же визиты по адресам, указанным в записной книжке Марселя Треффэ, происходили по всему Парижу и в его пригородах.
Глава 26
Анни Мейер умирала от страха. Она уже вторую ночь оставалась одна и даже не знала, где Мейер и когда он вернется домой. Она рисовала. На ее рисунке были изображены два здания, стоящие в пустыне и разделенные стремительным потоком из грязи и дерьма. Чтобы проложить связь между домами, Анни нарисовала мостик, который показался ей очень хрупким. Вдруг она резко встала, ей послышался какой–то шум. Она взяла со стола кухонный нож. Он был ей страшен, но она повсюду брала его с собой, передвигаясь по квартире, чтобы защитить себя от нападения. Она обошла обе комнаты, вернулась к мольберту, подрисовала мостик. Добавила к нему подвесной, герметически закрытый тоннель. Затем стала рисовать собак разных пород, которые бежали к дому со всех сторон, пытаясь взять его штурмом. В этот момент в дверь позвонили.
