– Не валяйте дурака, – сказал мне араб, неосторожно нагнувшись и подбирая свой револьвер. – Нас прислала Мемфис Шарль.
Я пнул его в подбородок, он покачнулся и плашмя растянулся на тротуаре. В этот момент меня ударили дубинкой по голове. Я очень рассердился. Я развернулся, держа наготове кулак, чтобы разбить чей–нибудь нос, но рука моя застыла в воздухе, так как передо мной стояла девушка. Она воспользовалась моим замешательством, чтобы нанести мне второй удар дубинкой. На этот раз меня прошибло от ее удара до самых пят.
– Может, хватит? – спросил я, толкнув в бок обезумевшую инженю.
Глядя поверх крыши «пежо», я увидел Коччиоли, вылезающего из машины. Открыв дверцу, он, видимо, устроил сквозняк или я не знаю что еще, но пламя вспыхнуло снова внутри машины и под капотом. Коччиоли хлопал себя по одежде. Люди снова стали разбегаться в разные стороны. Бородатых поджигателей не было видно.
Я присел, почувствовав сзади приближение араба. Он прыгнул на меня с яростным воплем, потрясая в воздухе своим «вебли» перед моим носом.
Я перевернулся на спину и освободился от него. Он дрался, как любитель, хотя я тоже, боюсь, не показал настоящего профессионализма, тем более что мои рефлексы были замедлены неуверенностью, в которой я пребывал. Кроме того, девушка снова подбежала к нам, нанося удары наугад и попадая чаще в араба, чем в меня. К счастью, эти дубинки «мануфранс» не очень опасны. Это всего лишь каучук, начиненный свинцом.
Прохожие останавливались посмотреть на нашу схватку, но не осмеливались вмешиваться. В какой–то момент, когда град ударов затих, я заметил мясника из лавки на углу, который бежал в нашу сторону с топориком в руке.
– Ладно, давайте прекратим, – посоветовал я своим противникам.
– Садись в тачку! – крикнул араб.
В его голосе слышались истерические нотки. Он был совсем желторотый и не походил на бандита. Он снова нацелил на меня револьвер с ржавым дулом. Если бы парень выстрелил, револьвер бы наверняка взорвался. У него бы оторвало руку, а я бы остался слепым и обезображенным.
Я предательски отскочил в сторону, когда раздался выстрел. Но это палил не араб. Прижимаясь к тротуару, я увидел бегущего Коччиоли. Он выстрелил в воздух во второй раз и крикнул что–то нечленораздельное. В уже наступившей темноте «ситроен» горел, как факел.
– Осторожно! – предупредил я. – Это дурак. Он нас всех сейчас перебьет.
В этот момент бежавший к нам мясник с топором в руке увидел Коччиоли, стреляющего в небо, и бросился к нему. Они схватились в тот миг, когда девушка нанесла мне новый удар по голове. В руке Коччиоли блеснула вспышка света, и девушка посмотрела на меня полными ужаса глазами.
– О–о–о–о!.. – закричала она, упав на меня.
Я помешал ее голове стукнуться о землю. И тогда из небытия возникли оба бородатых и подбежали к нам. Один из них ударил меня красным огнетушителем по носу.
– Прекратите! Посмотрите, что вы наделали своими глупостями! – гневно проговорил я слабеющим голосом.
Я весь обмяк и почувствовал, что меня подхватили под руки и бросили внутрь «пежо». Из глаз у меня по неизвестной причине текли слезы. Я упал в промежуток между задним сиденьем и спинками передних кресел. Я видел только пыльный коврик, в то время как люди ходили по мне, хлопали дверцами и гудели клаксоном. «Пежо» тронулся с места, скрипя сцеплением. Раздался еще какой–то треск, но я не был уверен, что услышал выстрел, быть может, это был выхлоп газа. Я почувствовал на своем лице что–то теплое и липкое и попытался приподнять голову.
– Кто–то истекает кровью, – сказал я. – Это девушка. По вашей дурости.
Я снова получил удар огнетушителем, затем чья–то нога опустилась на мою щеку и придавила мою голову к коврику. Он был грязный, но мне было на это плевать, мне было не до этого. Впрочем, через некоторое время давление ноги ослабло и мне надели на голову мешок из–под картошки. В мешке еще оставалась картошка. Я попытался чихнуть и освободиться от него, но мне скрутили руки за спиной и надели на них наручники, затем вторые наручники – на лодыжки.
– У девушки рана кровоточит, – кричал я из мешка. – Сделайте ей перевязку, черт возьми!
