Выстрела он не услышал.
Она упала как подкошенная, причем совершенно беззвучно, и эта беззвучность будто бы усилила трагизм и чудовищность случившегося – ведь Мейер знал, что женщину застрелили, но при этом не имел ни малейшего понятия о том, где прячется снайпер. Детектив бросился к ней, вдруг резко остановился и окинул взглядом крыши домов по обеим сторонам улицы. Неожиданно до него дошло, что убийца мог прятаться на любой из них. Терьер начал лаять, нет, не лаять, скулить – одиноко и жутко. Его скулеж напоминал скорбный вой койота.
«Маргарет, – подумал Мейер, – скорее к Маргарет. Нет, на крышу, – тут же мелькнула другая мысль. – Надо на крышу. На какую крышу? Куда бежать?»
Мейер застыл посреди улицы.
«Убийца где-то там, наверху», – подумал он. Голова гудела, как пустой барабан. Лил дождь, Маргарет Редфилд неподвижно лежала на тротуаре, выла собака, из-за угла показался озадаченный патрульный. В мозгу у Мейера словно что-то заклинило – он не знал, что ему делать и куда бежать.
Детектив рефлекторно кинулся к подъезду здания, располагавшегося ближе всего к фонарю. Мейер не остановился у истекающей кровью Маргарет Редфилд и воющего пса, он бежал не задумываясь, автоматически решив, что снайпер вел огонь с крыши именно этого дома. Вдруг он остановился и зажмурил глаза. «Думай же, думай!» И тут до Мейера дошло, что даже если убийца стрелял с этого здания, то он из соображений осторожности, скорее всего, перемахнет через вентиляционную шахту на крышу любого другого здания, спустится по лестнице и выйдет либо на проспект, либо на улицу, образующую с проспектом ближайший перекресток.
Мейер бросился туда. Он поскользнулся на мокром асфальте и едва не упал. Чудом удержав равновесие, детектив, работая локтями, бросился дальше. В правой руке он сжимал револьвер. Домчавшись до перекрестка, свернул, миновал пожарный гидрант, остановился перед подъездом, из которого вышла Маргарет, и поднял взгляд вверх. В квартире Редфилдов по-прежнему горел свет. Мейер посмотрел на безлюдную улицу.
«Где ты? Где же ты, черт подери?!»
Он принялся ждать. Лил дождь.
Тем временем за углом патрульный обнаружил тело Маргарет Редфилд. Когда он потянулся к ее кисти, чтобы нащупать пульс, терьер попытался его цапнуть. Полицейский двинул ботинком пса под ребра и взял женщину за руку, красную от крови, струившейся из раны на плече. Женщина была в ужасном состоянии, лил дождь, а у патрульного была изжога.
Несмотря на это, полицейскому удалось понять, что пострадавшая еще жива. Он немедленно позвонил в ближайшую больницу и вызвал скорую помощь.
Снайпер так и не вышел на ту улицу, где его поджидал Мейер. Детектив был уверен, что убийца вряд ли до сих пор сидит где-то на крыше. Мейер понял, что допустил ошибку и преступник скрылся в пелене мрака и дождя, выйдя на другую улицу. Значит, настанет время, и он снова нанесет смертельный удар.
Убрав оружие в кобуру, Мейер задумался: «Сколько полицейский может допустить ошибок?» Детектив с удрученным видом поднял голову – издалека донесся приближающийся рев сирены скорой помощи.
Дождь не желал прекращаться, но ливень сменился мелкой унылой моросью – как раз под стать серым стенам больницы. Детективы приехали туда в час ночи. Припарковав машину, они направились в регистратуру, где узнали, что миссис Редфилд лежит в палате 407.
– А мистер Редфилд уже подъехал? – спросил Мейер.
– Да, он наверху, – ответила медсестра, – и семейный врач миссис Редфилд тоже там. Прежде чем поговорить с пациенткой, вам придется получить его разрешение.
– Непременно, – кивнул Карелла.
Напарники направились к лифту. Стивен нажал кнопку и, повернувшись к Мейеру, произнес:
– Быстро же сюда Редфилд примчался.
– Когда я зашел к нему сказать, что его жену ранили, он принимал душ, – отозвался Мейер. – Говорит, что каждый вечер моется перед сном. Теперь понятно, почему в ванной горел свет.
– И как он отреагировал на твои слова? – поинтересовался Стивен.
– А представь, стоит такой на пороге в халате, мокрый, вытереться не успел, вода с него на пол так и течет. Качает головой и говорит: «Надо было самому пса выгулять».
