– Восемьдесят седьмой участок, детектив Мейер слушает, – произнес он.
– Кареллу к телефону позовите! – потребовал голос на другом конце линии.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил Мейер.
– Детектив Манхейм, сто четвертый участок, Риверхед.
– Он сейчас говорит по другому телефону. Можете обождать?
– Не вопрос, – ответил Манхейм.
Карелла поднял на напарника вопросительный взгляд.
– Сто четвертый участок, Риверхед, детектив Манхейм, – прошептал Мейер.
Карелла кивнул и проговорил в трубку:
– Получается все, кроме одного, по-прежнему за решеткой. Я вас правильно понял?
– Совершенно верно, – ответил ему Симмонс.
– А что скажете про того, кто уже откинулся?
– Его зовут Фрэнки Пирс. Откинулся еще в прошлом ноябре. Отсидел пятерик с мелочью, вышел по УДО.
– За что сидел?
– Попытка кражи со взломом, – отозвался Симмонс.
– Раньше арестовывался? – быстро спросил Карелла.
– В пятнадцать лет попал в базу данных по малолеткам, два раза брали во время разборок между подростковыми бандами. Больше ничего.
– Оружие?
– Один раз взяли на разборке с самопалом. Хотели его закатать за незаконное хранение огнестрела, но адвокат постарался – дали условный срок.
– Значит, по УДО он вышел в ноябре? – задумчиво переспросил Карелла.
– Ага, в ноябре, – подтвердил Симмонс.
– И где он сейчас живет?
– В Изоле. Улица Хортон, дом триста семьдесят один. Это рядом с нами, неподалеку от моста Калмз-пойнт.
– А кто за ним надзирает? – поинтересовался Стивен. – За кем его закрепили?
– За Маклафлином. Знаете его?
– Вроде да. Ну и как этот Фрэнки? Много от него геморроя?
– Как вышел – тише воды, ниже травы. Но, мне кажется, он скоро возьмется за старое, – без особого оптимизма промолвил Симмонс, – это ведь неизбежно. Точно?
– Не всегда.
– А что, у вас в районе кто-то квартиры начал обносить? – спросил Симмонс.
– Нет, у нас убийства.
– Ну и как? Дело движется?
– Пока не особенно, – мрачно произнес Стивен.
– Не расстраивайтесь раньше времени, – успокоил его собеседник, – рано или поздно убийство всегда удается раскрыть. Верно я говорю?
– Бывает по-разному. Большое вам спасибо.
– Не за что, – ответил Симмонс и повесил трубку.
Карелла тут же нажал на кнопку, чтобы переключиться на другую линию.
– Да, я вас слушаю.
– Это вы, Карелла?
– Я.
– Говорит Манхейм, Риверхед, участок сто четыре.
– Как поживаете, Манхейм?
– Прекрасно. Слушайте, это вы занимаетесь снайпером?
– Я. У вас для меня что-то есть?
– Ага, – ответил Манхейм.
– И конкретно?
– Еще один жмур.
Роза Палумбо очень плохо говорила по-английски, даже когда была в спокойном состоянии. К тому моменту, когда Карелла добрался до ее деревянного каркасного домика в Риверхеде, бедняжка была вне себя от горя. Некоторое время детективы пытались общаться с ней на английском, но ничего не поняли из того, что сквозь рыдания пыталась донести до них Роза, то и дело повторявшая слово «топсия». Наконец один из ее сыновей по имени Ричард Палумбо объяснил Карелле, что хочет сказать матушка: она переживала, что тело ее мужа изрежут, когда станут делать аутопсию. Карелла попытался заверить женщину по-английски, что их всего-навсего интересует причина смерти ее мужа, но женщина, рыдая и прерывисто дыша, все твердила свое про «топсию». Наконец Стивен взял ее за плечи и тряхнул:
– Ma che vergogna, signora![6] – крикнул он.
– Mi dispiace, – всхлипнула Роза, – та поп posso sopportare l’idea che lo taglino. Perchè devono tagliare?[7]
– Perchè l’hanno ucciso, – ответил Карелла, – e vogliamo scoprire chi è stato[8].
– Ma che scoprirete tagliandolo?[9] – спросила Роза.
– La palla è ancora dentro, – объяснил Стивен. – Dobbiamo trovare la palla perchè ci sono stati altri morti. Altri tre[10].
– E tagliarono gli altri?[11] – Вдова посмотрела на Кареллу.
– Si[12].
– È peccato contro Dio mutilare i morti[13], – возразила Роза.
– È un più grosso peccato contro Dio di uccidere[14], – парировал Карелла.
– Что она говорит? – поинтересовался Мейер.
– Она возражает против вскрытия.
– Скажи ей, что нам и не требуется ее разрешение, – пожал плечами напарник.
– По-твоему, это нам сильно поможет? – осведомился Карелла. – Ты погляди на нее, она же лишилась разума от горя. – Повернувшись к женщине, он произнес: –
