Блять накуплю ей завтра кучу цветов, шариков , фруктов! Вползу в палату на коленях! Какой же я скот!
Прям с утра, встану пораньше - и к ней! Денег на подарки маловато - так продам свой вонючий мертвый и пыльный комп!
Заехал домой - сообщить радостные новости собаке. Хотя меня не было только пару часов - она уже покончила с трехдневным запасом жратвы, что я ей оставил.
Асобутыльник собака тоже никакой - та что я решил навестить Чака. Переконтоваться у него до утра.
Чак - бывший ДиДжей одной из самых чумовых дискотек нашего города. Он был ДиДжеем до сорока лет, пока не потерял связь с реальностью, и его не выперли. К сорока годам он оказался без работы, профессии и семьи. ДиДжеи умирают молодыми. Забывают их тоже быстро.
Три года назад я снимал у Чака комнату.
Именно он научил меня как выкручиваться в этой полуавтоматической стране. Как водить машину. Сдать на права. Открыть в банке счет. И все это без документов.
Кроме меня в доме было еще двое жильцов и каждую субботу Чак скручивал толстую кукарачу из шишек для всех. Шишки были его вторым "я". Его первым "я" был кокс. Трезвым я не видел его ни разу в жизни.
Ваще если бы Чака выбрали президентом, башни-близнецы все так же бы портили профиль Нью-Йорка и по сей день. Чак хиповато-добр.
Дверь в его была приотрыта и прямо с порога мне в лицо ударил шишечный угар. Чак встретил меня так, как будто мы расстались пол-часа назад.
-Жена родила, Чак! Слышишь? Праздник у меня!В бар, в бар поперли?
-Завтра же рабочий день. Надо выспаться.
Чак оказывается недавно устроился электриком на стадион. Меняет на табло лампочки.
-День - завтра, а сейчас - ночь!
-Ладно-ладно, сейчас, только душ приму.
-А куда пойдем?
-В ДетройтПиЭм, там охренительный стриптиз.
-Чак, ну его нахрен этот стриптиз. Баксов пятьдесят-сто, какой-то мокрощелке в трусы напихать охота?
-А ты не богат сегодня! Чак явно мной разочарован. Он думал я пришел просадить с ним, как водилось раньше, всю зарплату.
- Не в этом дело, час назад я видел роды своей жены. Как-то не до стриптиза, после этого. Я видел, что у них там внутри. Я видел плаценту! Это не для слабонервных. После этого станет жутко , если баба спустить трусы, поверь.
-Курнешь?
- Еще как курну!
Чак набивает шишками трубку размером с колено газовой трубы, протягивает мне, и идет в душ.
Здесь ничего не изменилось. Тот же диван в пивных пятнах. Пропитавший все запах шишек, и телевизор вечно настроенный на канале Комеди Централ.
Я быстро убиваю содержимое газовой трубы.
Шишки настолько хороши, что у меня пропадает желание идти в бар. Пропадает желание двигаться вообще.
И еще я думаю, что это здорово, что у меня есть жена. Такая терпеливая, умная и красивая жена.
Потому что иначе скорее всего к сорока пяти годам я превратился бы в такого же Чака. Стареющий экс-битник-хиппи-панк-металлист курящий шишки, масляными глазами смотрящий стриптиз, дрочащий до изнеможения в душе, вечно в одиночестве расплывшийся у телевизора жующий кукурузные чипсы Чак. Всю жизнь прожил в кайфе и ради самого себя.
Жуть!!
Так какого же черта я здесь сижу? Ностальгия по прошлой жизни? Рефлекс?
А ну на хрен тебя Чак с твоим стриптизом! Это я- то не богат? Я не богат?
У меня есть жена!
Терпящая все мое гавно и эгоизм, любящая жена!
А еще у меня походу уже есть сын. Мы еще почти не знакомы, но я знаю -он станет моим лучшим другом. Я сам выращу себе лучшего друга. Он будет похож на меня - только лучше, умнее, добрее!
Какого же я здесь сижу? Мертвый дом. Мертвый Чак. Мертвая жизнь ведущая в мертвый депр.
Я бросаю трубку Чака на стол и вылетаю на улицу.
А шишки у него всегда хороши, надо отдать должное. Настолько хороши, что я сильно расхуяриваю правый поворотник машины об угол чакового дома.
Несколько часов назад это событие бы швырнуло меня на грань суицида, а сейчас мне плевать на ваш поворотник.
Я топлю в больницу.
Не хватило ума даже спросить номер ее палаты. Но теперь я найду.
Я ее обязательно найду!
По собачьи
Слова это просто жухлые бурые осенние листья - они наливаются цветом, пока мы их удерживаем с ранней весны по позднюю осень, а потом мы их сбрасываем на землю. Собирать слова граблями в кучи и сжигать уже давно запрещают муниципальные власти, поэтому люди вынуждены использовать их снова и снова.
