Вместе с толпой пассажиров Джолетта вышла из метро, когда на смену дню уже пришли сумерки, и остановилась перед светофором в ожидании зеленого света, намереваясь пересечь улицу. Бросив взгляд на противоположную сторону, она увидела мужчину и женщину, выходивших из высоких, узких дверей гостиницы. Спускаясь по ступенькам, они разговаривали.
Натали!
Наконец загорелся зеленый свет. Джолетта вместе со всеми перешла улицу и двинулась в обратную сторону от гостиницы, даже не оглянувшись. Через некоторое время она была уже довольно далеко, но продолжала идти.
Ей будто тисками сдавило грудь, ее мутило. Стук собственных шагов болезненно отдавался у нее в голове. Она не желала встречаться со своей кузиной в Париже, и не только потому, что Натали станет препятствовать выполнению ее планов. Присутствие кузины она расценивала как вмешательство в ее личную жизнь, посягательство на ее свободу.
Наверняка это тетя Эстелла послала Натали следить за ней. Должно быть, она наводила справки или даже наняла сыщика, чтобы ее обнаружить. Как ни невероятно это звучало, но подобное было вполне в духе ее тети.
Но, право, это смешно, и тетя, и Натали, наверное, думали, что Джолетта знает, где и как искать формулу старинных духов. Если бы она попыталась переубедить их, они бы вряд ли ей поверили. Ну и прекрасно. Но она не позволит им мешать ей. Пусть Натали поймает ее, если сможет.
— Эй, погодите минуточку! Может, вы не заметили, что уже прошли свою гостиницу? — раздался за ее спиной веселый голос Роуна.
Джолетта замерла, но не успела она среагировать, как Роун взял ее за локоть и развернул. Девушка инстинктивно выставила вперед руку и уперлась ладонью в желтый свитер молодого человека. Она почувствовала, как сильны и упруги его мускулы под одеждой, и тут же одернула руку, будто обожгла пальцы.
Облегчение, подозрение, безмерная радость — все эти чувства она испытала одновременно. Джолетта бросила взгляд через его плечо, но Натали уже не было.
— Что вы здесь делайте? — выговорила она с трудом.
— Я же обещал найти вас. Разве вы не получили моей записки?
— Получила, но я не ожидала… — Она вдруг замолчала. Ей пришло в голову, что, если тетя Эстелла узнала, где она живет в Париже, она так же легко могла узнать, в какой гостинице она останавливалась в Лондоне. И если это тетя посылала людей обыскивать парфюмерный магазин, почему бы ей не велеть обыскать ее номер в гостинице?
— В вас слишком мало веры, Джолетта, — тихо сказал Роун, опуская ее руку. — Вы не верите ни себе самой, ни мне.
Девушка покраснела от его слов и при мысли о том, что она о нем думала. Она отвела взгляд, не в силах посмотреть ему прямо в лицо. Как она могла заподозрить его в низости? Какие у него могли быть на то причины? Ведь он же ничего о ней не знал.
Он снова заговорил:
— Вы уверены, что с вами все в порядке? Сумки у вас больше не воруют? Подозрительные типы вокруг вас не сшиваются?
Незачем было рассказывать ему про обыск. Это только ее проблемы. Если бы она сообщила ему про это, он мог бы решить, что ее холодность идет от подозрительности.
— Конечно, нет, — постаралась ответить она как можно спокойнее. — Я немного научилась о себе заботиться.
— Легко бы в это поверил, если бы только что не увидел, как вы прошли мимо своей гостиницы.
Он смотрел на нее с легкой иронией. Но Джолетта быстро нашлась, что ответить:
— Должна вам сказать, что я отлично знаю, где я и куда направляюсь.
— И можно полюбопытствовать, куда?
— В паре кварталов отсюда есть кондитерская, а я просто обожаю эклеры.
— Стоило вам об этом вспомнить, как я тоже потерял голову. При мыслях об эклерах, конечно. Вы позволите к вам присоединиться?
Роун просил не просто разрешения пройтись с ней до кондитерской. Он хотел убедиться, что она рада его видеть.
— Почему бы и нет, — согласилась она.
— А я боялся, что у меня могут быть неприятности. — Он сделал жест, указывающий, что готов следовать за ней. Джолетта постояла в нерешительности, потом еще раз взглянула в сторону гостиницы. Там никого не было. Тогда она развернулась, и они двинулись дальше вместе.
— А почему у вас могли быть неприятности? — немного помолчав, поинтересовалась она.
