Без чувств! - Халевин вдруг остановился, соображая. Когда он опустил кулак на голову врага, и тот, обливаясь кровью и задыхаясь, упал на камни, и его голова коротко и сухо стукнулась о плиту, он увидел на мгновение, как окровавленное лицо искривилось болезненной, но радостной улыбкой.
И, морщась от боли, отрывая от пола эту страшную кровавую голову, он все-таки смотрел на Халевина, смотрел и улыбался радостной, немного смущенной улыбкой.
Вспомнив это, Халевин остановился у забора и провел рукой по лицу. Только теперь он понял значение улыбки Державина.
И вот оттого, что наконец понял все, ему уже не хотелось ни бежать, ни прятаться, ни разговаривать со своими сообщниками.
Он стоял под черным звездным небом, и свежий ветер ворошил его волосы.
Глава пятая
ДОКУМЕНТЫ
Бибиков рассылает письма. В Петербург, Москву из Казани мчатся гонцы с переполненными сумками. Он торопит своих адресатов, потому что время не ждет. Однако ответы неблагоприятны. Войска не приходят, а оружие застряло в Петербурге. Члены секретной комиссии не могут справиться с работой, а, несмотря на все просьбы, военный министр Чернышев так и не присылает писцов, коим можно было бы доверить дела важности государственной.
Зато Чернышев дает советы. В одном из писем он пишет:
"Между прочими мер принятиями к искоренению злодейств Пугачева,
не бесполезно кажется быть может и обещание некоторого награждения
тем, кто его живого взяв приведет к Оренбургскому ли губернатору, или
же к военным нашим командирам. Таковое обещание помянутом господином
губернатором действительно и учинено. Но как оно слишком умеренно, то
я теперь пишу господину Рейнсдорпу и находящемуся в Яицком городке
подполковнику Симонову, дабы учинили они публикацию, что за приведение
означенного самозванца живого, будет награждение дано десять тысяч
рублей".
На другой день снова гонцы скачут, развозя по церквам и городским магистратам рукописные объявления, кои надлежит читать горожанам с площадей и амвонов.
"ОБЪЯВЛЕНИЕ
Я, нижеподписавшийся, главнокомандующий войсками Ее
Императорского Величества всемилостивейшей нашей государыни,
генерал-аншеф лейб-гвардии, майор и разных орденов кавалер, объявляю
через сие, что как все бедствия, угнетающие ныне Оренбургскую губернию
огнем и мечем и пролившее уже потоки крови собственных наших собратий,
сограждан происходит единственно от самозванца Емельяна Пугачева,
беглого с Дону казака и в Польше немалое время скитавшегося, который
было в убийстве своем дерзнул всякого подобия и вероятности взять на
себя высокое название покойного императора Петра Третьего, то он паче
всех и заслуживает, для пресечения внутреннего междоусобия и для
возвращения любезного отечеству драгоценного покоя, воспринять
достойное злодейству и измене его казнь, дабы инако от продолжения
оных другие из одного невежества погрешившие равному жребию
подверженными не были, когда его постигнет месть озлобленных им
божественных и человеческих законов, почему я, с моей стороны, по
вверенной мне власти желая спасти сих последних и обратить зло на
главу истинного его виновника самозванца Емельяна Пугачева, как
изверга рода человеческого и недостойного имени Россиянина, обещаю сим
тому или тем, кто из усердия к отечеству поймав его, приведет ко мне,
или к кому ни на есть из подчиненных моих и отдаст под стражу живого,
дать награждение десять тысяч рублей".
Но это испытанное средство не помогает. Каждый день следствия умножает число арестованных, следователи не справляются с доносами и Бибиков настаивает снова.
"О присылке в комиссию секретных писцов и теперь вашего
сиятельства прошу. Нет возможности справиться и офицеры сами день и
ночь пишут, потому что колодников умножается".
Но писцы не приходят, и Бибиков шлет письма императрице.
"Всемилостивейшая Государыня! - пишет он.
Дерзость злодея Пугачева, его злодейских сообщников дошла до
последней крайности, что вступающие как в секретную комиссию, так и ко
мне присылаемые ежедневно письменные сообщения открывают, а приводимые
в секретную комиссию из злодейских шаек захваченные и для разглашения
