— Здравствуйте, здравствуйте! Добро пожаловать! — ворковала высокая дородная старушка. И от ее лучистых васильковых глаз девчонкам и снохе стало очень тепло. А дед, седой, бородатый, тоже высокий и крепкий, обнимал сына.
В скором времени все уже сидели на веранде за старым медным самоваром и вели беседу. Обе стороны друг другу понравились. Старики с теплотой посматривали на сноху, городскую, современную, уверенную; на двадцатидвухлетнюю серьезную темноволосую Таню, студентку филологического факультета МГУ; и пятнадцатилетнюю светловолосую Ксюшу с высоким гладким лбом, золотистой кожей и серыми глазами в окантовке черных ресниц.
У Тани на коленях уже устроился рыжий котяра с белым пятном на носу — Василий Трофимыч, как его уважительно называли хозяева. А у Ксюши — трехцветная кошка Наташка.
И Татьяна, и Ксюша, и их мама в первый же свой приезд в деревню окунулись в малиновые вечера с колокольным звоном церкви из соседнего села Лазоревка и удивительные рассветы с молочным туманом…
* * *
Ксюша посмотрела на часы-ходики. Стрелки указывали на четверть пятого. Вон уже бабушка Нина встала, сейчас корову в стадо провожать будет. Совсем недавно они с Таней приехали. Еще не привыкли так рано вставать, отучились за зиму. Ну ничего, скоро все войдет в свое русло. А планов на это лето много: мечтали и рассвет на горе встретить, и в поход сходить к святому источнику, и в лес за земляникой выбраться, и на рыбалку на рассвете на лодке съездить. Да еще и работать надо в саду и огороде. Ксюша и Таня уже и доить научились, и сено косить. А еще Тимофей Егорыч с Приозерной улицы обещал с собой в ночное взять. Девчонки с его внучкой Аленой подружились, да и с ним самим тоже. Тимофея Егорыча соседи знахарем прозвали за его увлечение целебными травами. От всяких хворей к нему обращались. И даже сам молодой фельдшер Сергей Михалыч, хоть и читал в клубе лекции о вреде самолечения, частенько бегал к нему за советом. Тимофей Егорыч с Аленой жили в доме, который был почти рядом с лесом. Моложавый, спортивный, с чуть седеющей бородкой, Егорыч всегда ходил с плетеным кузовком, наполненным травами, цветами, а то и весьма живописными корягами. По соседству с ним жила Арина Евгеньевна с дочкой Любой. Люба стала тоже близкой подругой девчонок. Она Танина ровесница, но и Ксюшку за малолетку не считала и дружили на равных. Люба собой уж очень хороша. Стройная, загорелая, с точеной фигурой, волосы светлые, почти белые, глаза серо-голубые. Чисто русалка. Ее так и прозвал местный художник Андрей Денисов — давнишний ее поклонник. А девчонки в шутку нарекли его Андреа да Винчи, соединив в этом прозвище имена великих живописцев Андреа Вероккио и Леонардо да Винчи… Однажды рано утром Андрей на берег реки рисовать пришел, а Люба как раз купалась, он так на нее загляделся, что и об этюднике забыл.
— Ну и долго ты будешь столбом стоять? Вода холодная! — крикнула Люба.
— Так выходи!
— А ты отвернись! Я без купальника!
— Ну и чего ты так смотрел? — спросила Люба, подходя к Андрею и на ходу выжимая волосы.
— Можно я картину с тебя напишу? Такой, как видел? — робко попросил он.
— Так что я, позировать тебе должна, часами в воде сидя? Вот удумал! — прыснула Люба.
— Да нет, я по памяти. Можно?
— Ну, раз по памяти, тогда можно! — рассмеялась Люба и, расправив коротенький ситцевый сарафан, направилась к дому. А Андрей долго смотрел ей вслед…
Молодежи в селе было немало. По какой-то счастливой случайности никто не заразился желанием во что бы то ни стало уехать в город. Пока все устраивало здесь, и работа была, и даже, наоборот, из города приезжали, тот же фельдшер, к примеру. И девушки здесь были как на подбор. Вот Галка Аверкина. Блондинка с косой до пояса, с ямочками на щеках, задорная, веселая. Правда, к Любе не очень благоволила, соперницей считала, но последней это было до лампочки. На Галкиного парня Сергея она не претендовала. А Иринка с Луговой улицы — тоже красавица. Соседи девчонкам нравились. В двух соседних домах жили старушки — Степановна да Кирилловна. Дома их стояли рядом, а крылечки и вовсе друг против друга выходили. Так над ними все деревенские животы надрывали. Как проснутся старушки — сразу скандал учинят. То одна якобы помои на соседкину территорию выльет, то коза другой смородину объест, то куры крыльцо изгадят, то еще что-нибудь. Зато вечерами, после прихода стада, обе чинно выходили из домов и садились на лавочку, которая словно бы нарочно стояла на нейтральной территории, и вели разговоры, а точнее — сплетничали, грызли семечки и вязали носки. И будто бы никогда не ссорились. Но только до утра, когда все начиналось по новой… А напротив жила молодая вдова Варя с пятилетним сынишкой Артемкой. У Вари любимое занятие было расписывать глиняные игрушки, которые сама и изготавливала, да и хозяйкой она слыла первой. Почти в каждом доме имелись ее поделки, и девчонки к ней очень привязались.
