Дэнни — чемпион мира - страница 26

Шрифт

Интервал

— Ты первый, — сказал он, указывая на меня палкой. — Вытяни левую руку.

Мне не верилось, что этот человек намеренно и хладнокровно собирается причинить мне боль. Я вытянул левую руку вперёд ладонью вверх. Я смотрел на розовую, испещрённую линиями ладошку и не мог представить, что сейчас с ней может что-то произойти.

Длинная тонкая палка взметнулась в воздух и с коротким хлопком, похожим на ружейный выстрел, опустилась на мою ладонь. Я услышал сначала звук удара, а пару секунд спустя почувствовал боль. Никогда в жизни мне не было так больно. Будто кто-то приложил к моей руке раскалённую кочергу и сильно прижал её к ней. Помнится, я схватил правой рукой свою покалеченную левую руку и зажал её между ног. Я всё сжимал и сжимал её, словно боялся, что она распадётся на кусочки. Я сдержался и не закричал, но по щекам у меня катились слёзы.

Где-то рядом со мной послышался тот же ужасный звук. Я понял, бедняга Сидни получил свою порцию.

О эта пылающая, страшная боль в руке! Почему она не проходит?

Я взглянул на Сидни. Как и я, он корчился от боли, сжимая между ног свою руку и гримасничая от боли.

— Садитесь на место. Оба! — приказал капитан Ланкастер. — И больше никакого обмана! — напутствовал нас ужасный голос. — И без наглости!

Мы проковыляли обратно к своему столу и сели. Все склонили головы над учебниками, как прихожане в церкви, творящие молитвы.

Я посмотрел на свою руку. По всей ладони до самой кисти тянулся безобразный красный след. Я пошевелил пальцами. Они шевелились, только сильно болели. Я покосился на Сидни. Он бросил на меня быстрый извиняющийся взгляд и снова уткнулся в тетрадь.

Когда я вернулся домой после школы, отец работал в мастерской.

— Я купил изюм, — сказал он, увидев меня. — Принеси мне, пожалуйста, кувшин с водой.

Я сбегал в фургон, взял кувшин и до половины наполнил его водой. Отнёс в мастерскую и поставил на скамью.

— Открывай пакеты и высыпай изюм.

Это была ещё одна прекрасная черта характера моего отца. Он не пытался один сделать всю работу. Было ли это что-то трудное, например установка карбюратора на мотор, или такой пустяк, как размачивание изюма в воде, он всегда позволял попробовать сначала мне, а сам стоял и смотрел на меня, готовый в любую минуту прийти на помощь. И сейчас я открыл пакет под его взглядом.

— Эй! — воскликнул он, хватая меня за левое запястье. — Что с твоей рукой?

— Ничего, — сказал я, сжимая руку.

Он заставил меня разжать кулак. Через всю ладонь, как ожог, пролегла длинная пунцовая отметина.

— Кто это сделал? — закричал отец. — Капитан Ланкастер?

— Да, папа, но ничего страшного.

— Что случилось? — Отец чуть не до боли сжал мою кисть. — Расскажи мне подробно, что произошло?

Пока я рассказывал, он держал мою кисть в руке, и его лицо постепенно становилось всё бледнее и бледнее. Я видел, как в нём закипает опасная ярость.

— Я его убью! — прошептал отец, когда я закончил рассказ. — Клянусь, я убью его! — Его глаза метали молнии, все краски сбежали с его лица. Я никогда раньше не видел отца таким.

— Папа, забудь!

— Я никогда этого не забуду, Дэнни! Ты не сделал ничего плохого, и у него нет никакого права бить тебя. Значит, он назвал тебя мошенником?

Я кивнул.

Отец сорвал с крючка на стене пиджак и надел его.

— Куда ты идёшь?

— Я иду домой к капитану Ланкастеру и задам ему хорошую трёпку.

— Папа, пожалуйста, не надо. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Я должен.

— Нет! — закричал я, вырывая руку. — Пожалуйста, не делай этого! Потом мне будет ещё хуже. Пожалуйста, папа!

— Но я должен, — не сдавался отец.

— Нет! — крикнул я, повисая у него на руке. — Пожалуйста, не надо!

Отец колебался. Я взял его за руку. Он молчал, краска гнева медленно сползла с его лица.