Глава 5
Штормовое предупреждение
Когда я вышел на палубу, весь город Обан был объят сырым, промозглым туманом. Ветер порывами нагонял дождь, что было неудивительно — этого можно было ожидать с момента прибытия сюда два дня назад.
Воды залива Ферт-оф-Лорн, когда их удавалось разглядеть из-за тумана, были очень бурными; дело шло к тому, что погода станет только хуже, но никак не лучше. Едва ли это понравится, когда тебе предстоит необычный ночной рейс.
В настоящий момент я устроился довольно прилично, став на якорь в пятидесяти ярдах от главного причала. Я быстро проверил все снасти и уже было собрался спуститься вниз, как на причал въехало такси, и из него вышел Мейер.
Он даже не дал себе труда махнуть рукой. Просто сошел по каменным ступеням к воде и стоял в ожидании. Я спустил на воду резиновую надувную шлюпку, запустил подвесной мотор и направился к причалу, чтобы забрать его.
Мейер черт знает на кого был похож — в черной фетровой шляпе с загнутыми полями и старомодном плаще, со свертком, который держал под мышкой, и портфелем в другой руке. Он и сам чувствовал это.
— А она достаточно безопасна, эта штука? — спросил он боязливо, глядя сквозь очки на шлюпку.
— Вполне, — ответил я и взял у него портфель, который он мне передал.
Мейер, сжимая сверток, в высшей степени осторожно спустился в шлюпку и уселся на носу. Когда мы двинулись к катеру, он обернулся, чтобы взглянуть на него.
— Вы довольны им?
— Лучше быть не может.
— «Кетлин» — так он называется? Должен сказать, что он не выглядит очень уж внушительно.
— Именно поэтому я его и выбрал.
Мы стукнулись о корпус катера. Я поднял короткую лесенку и закрепил ее за поручень. Когда я повернулся, чтобы помочь ему подняться, на гавань снова налетел шквал дождя. Мейер бросился к трапу, ища защиты, и я тоже спустился за ним в салон.
— Что вы скажете насчет завтрака? — спросил я, когда он снял плащ и шляпу.
— Завтрака? — Он с удивлением посмотрел на меня. — Но ведь уже скоро полдень.
— Это я встал очень поздно, — пожал я плечами. — Ну хорошо, тогда чай.
Я пошел на камбуз и, когда ставил чайник, услышал голос Эла Боули, который жаловался, что «Уже былое позабыто». Когда я вернулся в салон, Мейер сидел за столом, раскуривая свою любимую толстую голландскую сигару, а на столе перед ним стоял магнитофон.
— Когда должны появиться наши друзья?
Я взглянул на часы:
— Около четырех. А вы опоздали. Что вас задержало?
— Генерал приходил повидать меня, поэтому мне пришлось лететь на следующем самолете.
— А что он хотел?
— Дать последние указания, только и всего. Он летит в Северную Ирландию сегодня вечером, чтобы быть поблизости, если он понадобится.
На камбузе засвистел закипевший чайник, и я отправился готовить чай. Мейер пошел следом и смотрел на меня, прислонившись к переборке.
— Может быть, я переутомился, а может быть, старею, но прошлую ночь я очень плохо спал, а это для меня всегда дурной знак.
Я налил чаю с молоком в две эмалированные кружки, плеснул сверху добрую порцию «Джеймсона» и передал ему одну из них.
— Что вы хотите сказать, Мейер?
— Я чувствую, что с этим делом не все будет в порядке, Саймон.
— Вы же сами сказали, что очень устали.
Он энергично замотал головой:
— Вы же знаете меня. У меня нюх на такие вещи, и он меня никогда не обманывает. Первый раз в жизни я чувствовал себя как сейчас, когда мне было семнадцать лет, в 1938 году.
— Я знаю, — ответил я. — Вы мне об этом не раз говорили. Что убрались из Мюнхена за полчаса до того, как гестапо пришло за вами. А ваши дядя с тетей не послушали вас и были уничтожены в Дахау.
Он сделал быстрый жест, и чай расплескался из его кружки.
— Не дурачьте меня, Саймон. Помните, в Касабланке? Если бы вы не послушали меня и полетели на следующем самолете, они бы арестовали нас обоих.
— Верно, у вас есть какое-то второе зрение. — Я прошел за ним в салон. — А вы попытались сказать генералу, какие предчувствия у вас появились?
Он безнадежно пожал плечами и сел за стол напротив меня.
— Как нас угораздило влипнуть, Саймон? Это же безумие.
— Потому что у нас не было выбора, — ответил я. — Все просто. Вы принесли, что я просил?
