***
Переливчатая,
как северное сияние,
необъятная пустыня молчащего Бога,
потому что она объемлет большее,
чем пламенеющий гласом куст,
и не умещается в языке,
тем более – наизусть.
Не решает твоих проблем
тем, что в присутствии
опрокинутой звезды костра
от тебя падает тень величия
намного длиннее тебя –
рукоятью обоюдоострого в руку.
Но она, пустыня непостижимости,
просто оставляет тебя спокойным наедине
с тем, что есть.
СНЕГ ПРЕДКОВ
Птицы – как прищепки
на бельевой верёвке – на проводах…
Да два-три прутика
из-под снега
сверканием полого
и зернистого, как икра…
Ржавоалые гроздья рябины
в снежных шапочках кружевных…
И снег – расступаясь – светится,
как лампы в коридоре –
когда наступил в родных.
И – с неба теплом летит…
ДРЕВЕСНАЯ ТОСКА
Все мы немножко деревья…
Когда без особой надобности
спиливают живые деревья,
такое чувство,
что из них будут делать плахи.
Оооооооооооооооооооооооооо –
обнуление пространства.
Пни: ноли ноли ноли ноли
висят в искусственной пустоте плоскости.
И остаётся лишь поднять веточку,
как сердца трещину, –
всё, что осталось от дома – места,
втоптанного в покатую раковину небытия.
Дети и алмазные когти
чтобы не скользили
на стеклянности пустыни
спиленных зрачков.
Ооооооооооооооооо –
ведь всё взаимосвязано,
и, словно нулём
подошвы прикован,
смотрю в пустую,
как чёрный цвет, раму.
Ибо вместе с деревьями
выпилили отсюда свет,
стоявший здесь столько моих лет.
УТРОМ
Открыта, как вода,
и волосы ручейками обегают
гладкоокруглые
и круглогладкие плечи,
вытачиваемые мягким светом
бледнозолотых волн рассвета,
отражаемых потолком
и овевающих с пола –
босиком на котором
так, что пятки розовеют
нежно, как ушко
от придыханий,
когда в него шепчешь...
И такая
на весь мир
тишина
от этой загорающей глади.
СОВЕСТЬ
Приглушенная,
как шторами утро, музыка...
Всё – прошло,
а душа идёт в ванную
и открывает все краны,
чтобы не слышали,
как она плачет, – и плачет.
Громко шумит вода
и запотевает стекло,
которое называется – слёзы:
лопнувшее зеркало
размазывается по щекам,
и отставшая чешуя
блестящим ворохом
скатывается к ногам.
Валентин МОЛЯКО ГДЕ СЕГОДНЯ ДУША ЧЕЛОВЕКА?
***
Паду во храме на колени,
молитвой отгоняя крик.
В чреде молитвенных мгновений
твой образ в памяти возник.
Воспоминаний стрелы-муки
меня исколют и пронзят.
Твои белее снега руки
над головою воспарят.
Свеча моя горит и тает,
умножась в зеркалах икон.
Бог видит всё и понимает,
и нашу тайну знает Он.
А мы во мраке жизни бренной
существование влачим,
и над грехов горою тленной
то плачем, то крича молчим.
Гори свеча моя, не падай,
пред Богом огоньком шепча.
Будь мне надеждой и отрадой.
Гори, гори, моя свеча.
***
Мы часто слишком поздно прозреваем,
себя оберегая от трудов,
и время в пустяках своё теряем.
И каждый оправдать себя готов –
тому творить мешают чьи-то тени,
иному в тягость шум, иль тишина,
а то, что пребываем просто в лени,
так истина такая не видна.
И я не избежал таких прельщений,
хоть вроде бы и время не терял,
но в праздности был настоящий гений,
а свой талант бездумно закопал.
Но Бог меня сподобил откровенья,
и наступил познанья ясный миг.
К себе исполнен будучи презренья,
я, наконец, моё в себе постиг –
