Около входа сидит на высоком табурете хозяин магазина - седой лохматый человек в сильных очках, заложив ногу за ногу. Ботинки у него развязаны. Он всегда читает книжку в мягком переплете. Если кто-то протискивается в его магазин, он отрывается от книжки и смотрит на противоположную сторону улицы махнувшим на все рукой взглядом.
Выше на горку лепились в рядок маленькие продуктовые магазины, в которых покупала еду жена старика, когда была жива, и он сам, когда был молод. Ему и сейчас нужно было закупить провизию, но теперь у него были не те деньги, чтобы покупать на этой улице. По правде сказать, эти магазины не выделялись красотой убранства и разнообразием товаров: в небольшой комнате за стойкой стоял кто-нибудь из хозяйской семьи и торговал маринованным луком, батарейками, модными журналами и средством от плесени. Посещали такой магазинчик обычно соседи.
Старик вновь отвернулся и решил проехать немного дальше: месяц назад он заметил, что в конце улицы заканчивали отделку нового торгового центра.
Так и есть, впереди показался огромный магазин, настоящее царство еды. Все называли их супермаркетами, но старику очень не нравилось это чужое название. Он поставил машину на стоянку, вошел вовнутрь и стал разглядывать товары. Ему нужно было немного: протертый горошек, любимый пудинг, овес, два-три пирога с протертыми овощами и мясом. Особенно любил старик кислый лук, и, к счастью, в любом магазине его был огромный выбор.
Новый магазин был велик, но не для богатых людей, старик это сразу определил. Потому что здесь ширина полок была заполнена одним и тем же продуктом, так что товаров в таких магазинах продавали мало. Большое разнообразие встречалось только в некоторых местах, и в те магазины старик даже не заходил.
Но то, что он увидел в этом супермаркете, его озадачило. Ему не хватило бы его пенсии, чтобы купить здесь провиант. Он переминался у прилавка, чувствуя себя очень скверно. Подержал в руках пирожок и, вспомнив, сколько он стоит за углом, отложил. Сын-австралиец, приезжая в гости, рассказывал, что в Австралии любой покупает еду целыми телегами, беря с полок все, что понравится. Старик молчал.
Подошла женщина с корзиной: на дне ее лежала одинокая баночка. Старик понял, что и другие могут купить себе мало еды на тяжелые английские фунты и пошел по рядам, бегло скользя по ним взглядом, словно он зашел просто взглянуть на новое место. Да, в общем, так оно и было.
Через десять минут он ехал через центр города в те магазины у рынка, где покупал провиант народ попроще и куда он сам должен был переместиться с тех пор, как правительство дамы с высокой прической* ввело для своего народа "свободную экономику".
Тогда в газетах писали, что вся беда от социалистов, это они своей безумной политикой разорили страну - пора перестать с ними миндальничать. Экономисты посчитали, что как только всJ распродадут в частные руки наступит благоденствие. В пример любили ставить другие страны. Старик вместе со всеми в это поверил и научился много и связно рассуждать о том, почему свободное предпринимательсво лучше государственного регулирования. У него самого была мечта уйти с фабрики и мастерить изделия на заказ. При социализме на это трудно было прожить, потому что налоги были слишком высоки. Теперь старик надеялся разбогатеть.
Главная идея правительства дамы с высокой прической была: "больше капитализма и меньше социализма". Дама очень любила богатых и отдала им поделить между собой плоды усиленного капитализма. Вот тогда как-то сразу изчезли все те огромные деньги, которые народ платил по налогам. Без помощи и субсидий фабрики, которыми был застроен город старика, стремительно разорились. От богатой сталелитейной отрасли остались жалкие огрызки, и вмиг половина жителей стала безработными. Все, кого знал старик на его улице и на соседней, и в других местах города - все потеряли работу. Газеты утверждали, что заводы - нахлебники у государства и общества, но старик не мог этого понять. Его отец и дед работали на этих заводах, и было известно, что с семнадцатого века они приносили только доход. Но высокая дама не пожалела ни доходных заводов, ни жителей, оставшихся пока у дел. Она развивала в народе инициативу, а для того без дальних слов забрала в городах их городской бюджет. Вот тогда местные власти и начали запасать зеленую краску. Но скоро у них не стало хватать рук, чтобы обвести зелеными квадратами все, что еще имело смысл обвести. Потому что многое в стране просто превратилось в позеленевшие руины. Старое разрушили, а новое как-то не создалось, горестно думал старик. Например, налоги при новых порядках уменьшили, но стариковы двери стало некому покупать - все разорились. Тогда старик и сам заметил: как и соседям, плодов капитализма ему не досталось, а плодов социализма он лишился.
