— Как такое вообще может быть? — изумился Сайлас, почувствовав, как страх подступает к его горлу.
— Как вообще что-то появляется на этот свет? — переспросила гниющая гора. — Через трудолюбие или пренебрежение. Я — продукт того и другого. Твои расточительные люди сбросили все, что было недостойно для их губ и чресл в это темное место. Бездонную пропасть. Кроме того — это не бездонная яма. Это я. В течении многих поколений моим мясом была испорченная плоть, а моим напитком — жертвенная душа. Души, подобные твоей. Ты же душа, которую я решил пощадить.
— Значит, моя жизнь зависит от твоих желаний, не меньше, чем от милости моих братьев, — выплюнул Сайлас.
— Осторожнее, мальчик, — с гротескной ухмылкой на лице предупредил его монстр. — Тебе вообще незачем жить. Кроме того, я могу тебе помочь.
— Помочь мне? — спросил Сайлас.
— Со временем, — ответил ему монстр. — Время могущественная штука. Оно превращает самых славных воинов королевств в места для пира личинок. Самых диких созданий в легенды. Царства — в прах.
— Зачем мне твоя помощь? — качая головой, возразил ему Сайлас. — Ты — тьма, что заражает мои мысли, что отравляет людей… Моих братьев поразила какая-то болезнь, ибо они не ведают, что натворили!
— Они знают, — настаивало отвратительное существо. — Точно так же, как и каждый бездушный родитель или злобный брат сбросил в эти глубины какого-нибудь сломленного несчастного. Мы одинаковые, ты и я. Мы страждущие. Отрекшиеся. Есть много форм тьмы. Некоторые раскалывают небо своей силой. Некоторые проникают в сердца и дома. А некоторые гноятся в кучах протухшей плоти. Ты бы узнал, если бы моя тьма поглотила бы твой крошечный остров. Позволь мне помочь тебе, Горбун, и я помогу.
Сайлас прижал сломанную руку к разбитым ребрам. С несчастным видом, он оглядел пещеру, морскую воду, омывающую вход в грот, и огромного демона, что возвышался перед ним. Братья бросили его на верную смерть. Островитяне стояли в стороне и ничего не предпринимали. И только чудовище спасло его жизнь. Прячась в гроте, в окружении только мух и тварей, у Сайласа было не много вариантов. И все же он знал, что существо, предложившее ему помощь, было адским слугой Темных Богов. Страшная, запредельная сущность.
— Ты можешь доверять мне, смертный, — продолжил демон. — По твоей земле бродит зло, и его когти вцепились в твою семью и клан. Я не настолько злобен, но я могу помочь тебе очистить его.
— Как же? — воскликнул Сайлас, и его пронизанный болью голос эхом разнесся по всему гроту. Он поднял сломанную руку. — Я брат, которого предали. Горбун, сломленный телом и духом.
— Я могу научить тебя выходить за пределы ограничений, что тебя сковывают, — сказал демон. — Чтобы ты мог использовать силу, о которой даже не подозреваешь.
Сайлас поймал себя на том, что медленно кивает. В душе он уже принял ужасное решение…
— Вы, кажется, знаете меня по моим горестям. — сказал Скайлас. — Но от откуда мне знать вас?
— Как и у всех монстров, — ответил ему демон. — Мое имя идет рука об руку с судьбой. Я — Хергустагр.
— Сайлас… бывший член клана Шелдрак, — медленно проговорил Сайлас в ответ.
Демон вытащил склизкие когти, в которых он сжимал горсть тухлой рыбы, из которой капала вода.
— Ешь, Сайлас, — проговорил Хергустагр. — Тебе понадобятся силы, чтобы преодолеть грядущие испытания.
* * *
Как это и случалось множество раз, солнце поднялось над своим отражением в серебряных водах Стеклянного моря. На усыпанные драгоценными камнями пляжи острова Эрзац накатывали приливы и отливы. Жизнь продолжалась. Проходили времена года, а вместе с ними возвращались рыбацкие лодки — сначала с сетями, обильно забитыми рыбой, потом глубинными ловушками, и потом, наконец, тащили пронзенные копьями туши блестящих акул. Зеленые водоросли превратились в коричневые. Ураганы приходили и уходили, а дни становились короче. Годы проходили незаметно, пока однажды утром, в длинный сезон, когда с серебряных вод поднимался зеркальный туман и был высокий прилив, Сайлас Шелдрак не всплыл на поверхность. Из совершенного мелководья, водами которого ежедневно любовались жители острова Эрзац, торчал состоявший из мертвых кораллов и черепа волшебный посох. Его капюшон поднялся над водами, обнажив омерзительное лицо. Кожа Сайласа была влажной и белой, словно у недавно умершего, унесенного в самые глубины морей. По его телу ползали покрытые панцирем веретенообразные ужасы, оно было раздуло, а спина еще больше сгорблена. Морские вши ползали по его бледной плоти, в то время как змееподобные черви извивались под ней. Гротескную фигуру колдуна покрывал плащ и рваные одежды, сотканные из заплесневелого черного паруса — остатки трофеев кораблекрушения, принесенного приливом. Напоминая о его прошлом, с его плеч бывшего принца свисала рваная рыболовная сеть, в которой его скинули в грот.
