Демон Декарта - страница 31

Вот он и наблюдал за миром по методу Дона Хуана, слегка прищурив глаза. Именно так вычислил Ивана. «Я знаю, — прищурившись, сообщил он Левкину как-то после лекции, — вы не человек, не хомо сапиенс!» — «Неужели?» — поднял брови Иван. «И я понимаю, зачем вы здесь!» Иван заинтересовался. «Вот так история, — сказал он, — и зачем же?»

«Дело в том, молодой человек, — профессор жестом пригласил его следовать за собой, — что в тех местах, где мы живем, бытует множество самых странных легенд и историй. О некоторых я уже успел сообщить куда следует, уведомил кого надо. Думается, что в свое время были приняты соответствующие меры. О некоторых написать еще предстоит». Старичок завел его в свой кабинет, по сути бывшее складское помещение, которое самочинно захватил в личное владение энное количество лет назад.

«Присаживайтесь! Будем пить чай! Вы пьете чай?» — «Да, я пью чай». Иван осмотрелся. Вокруг лежало множество запыленных рукописей. А скорее всего, просто старых и ненужных личных дел. Чьих-то дел, которые когда-то были личными, важными, срочными, но теперь, вдруг или с некоторых пор, перестали быть таковыми. И вот пылились, пребывали в ожидании старика Годо, доброго старого пьяницы, который, как известно, ходит по жизни с непогашенным ярким окурком в уголке своего синего слюнявого рта.

«С сахаром?» — «Да, с сахаром». От пола до потолка бесконечными рядами шли полки. Этот пенал имел высоту двенадцать метров и длину не менее двадцати. При ширине в два с половиной. Стоило Левкину посмотреть вверх, и голова начинала кружиться, ему тогда казалось, что находится он не в запутанном лабиринте университетских коридоров, но где-то на чердаке. Возможно, на простом пыльном чердаке из тех, что, вероятно, случались в его детстве. Он лежит на старом диване, который неизвестно кто и зачем поставил на этот чердак в незапамятные времена. Из щелей между досками бьет свет, разрезающий пространство на длинные светящиеся плоскости, каждая из которых обладает своим временем и уникальными физическими законами. Но стоит тряхнуть головой — и все становится на свои места. Возможно, не на свои, просто на некие места, привычные, удобные, насиженные, намоленные или что-то в этом роде.

«Итак, — сказал старик, пожевал губами и пощипал себя за длинные редкие седые сомьи усы. Иван тряхнул головой и посмотрел на него. — Вы не хомо сапиенс и пришли к нам сюда для выполнения совершенно особой миссии! Были бы здесь те, кто всегда своевременно реагировал на мои сигналы, мы бы с вами тут просто так не сидели и не беседовали. Потому что мне лично очевидно: вас необходимо препарировать, изучать. Сделать это следует так. Вежливо пригласить. Объяснить все по-хорошему. Потом, поддерживая под локоть, провести в просторную опрятную операционную. Там увлечь беседой. Во время нее вам необходимо незаметно дать снотворного. Иногда помогает газ. Я не силен в том, какой именно. Но, боже мой, разве это не все равно? Допустим, тот же пресловутый иприт. Дать его вам. Затем уложить на стол и пригласить секретных хирургов».

«Думаете, это необходимо?»

Старичок удивился: «А как же иначе? Вас необходимо разрезать, если вам больше нравится, расчленить, выделить главное, затем второстепенное. Естественно, обнаружится масса придаточных. Пожалуйста, пример: „Вася выстрелил из револьвера, чтобы убить ворону“. Кто выстрелил? Вася. Для чего выстрелил? Чтобы убить. Кого убить? Ворону. О чем мы говорим? Непонятно. Вася что сделал? Выстрелил. Куда выстрелил? В себя выстрелил. Не может быть. Почему? Потому что убил-то он ворону! Хрень какая-то выходит.

Между прочим, — старичок покачал головой, — эта история с вороной уже который год не выходит у меня из головы. Но можно через пару секунд попробовать вновь. Мы с вами, дорогой коллега, ученые, а ученым не пристало впадать в отчаяние по пустякам. Ученый, пьющий черный чай, отбросит злобу и печаль. Но ни в коем случае не алкоголь! Вам эта судьбически губительная жидкость крайне вредна!

Итак, давайте попробуем еще раз.

Вася выстрелил из револьвера, чтобы убить ворону. Чувствуете? Сама ситуация предполагает некоторое развитие. Некую тайну мистического свойства».