Спицы мисс Силвер задвигались быстрее.
— Давай попробуем порассуждать, Фрэнк. С одной стороны, твоя кузина могла ошибиться, а виденное тобой нападение было лишь случайным актом насилия. Возможно, изначальным мотивом было ограбление, но потом жестокий инстинкт, пересилив здравый смысл, вызвал желание ударить второй раз. Этот фактор присутствовал — и присутствует — во многих преступлениях.
— Я согласен. Но мое впечатление остается при мне. Не хотите ли продолжить свои рассуждения?
Мисс Силвер перевернула бледно-голубые чулки, теперь уже приобретшие четкую форму, и продолжила:
— Ты узнал этого человека. То же могло случиться и с кем-то другим.
— Да.
— Возвращение из могилы через семь или восемь лет может и не вызвать всеобщей радости. С чисто материальной точки зрения это может оказаться неудобным или даже губительным. Я полагаю, ты не имеешь представления насчет финансового положения молодого человека?
— Вы имеете в виду, когда он еще был Биллом? Нет. Латимеры — Милдред сказала, что это была их вечеринка, — вращались в богатом кругу. Его отец сколотил большое состояние на мыле. Естественно, что большую часть их друзей должны были составлять зажиточные люди. Но… — Фрэнк засмеялся, — там был и я! Возможно, Билл находился в таком же положении. Его девушка выглядела «дорого». Но опять-таки: с девушками никогда не угадаешь. Моя кузина Рэчел, у которой нет ни гроша, ухитряется выглядеть на миллион долларов. При этом я знаю женщин, которые тратят на одежду сотни, но всегда безнадежно отстают от моды. Девушка Билла могла сама сшить свое платье или ей могла подарить его тетя Софи… Или одна из тех старых леди, о которых мне тараторила Милдред. Я помню, там была кузина Барбара, странная и довольно богатая. У матери Милдред был целый клан родственников, но все они уже умерли, так что бесполезно идти и спрашивать их об этом. Трудно себе представить более запутанную историю, правда? Я только не могу понять, как такая запутанная история оставила у меня впечатления, совершенно не запутанные, а напротив, четкие и определенные. Знаете, что мне это напоминает? Как будто заглядываешь в освещенное окно с темной улицы и видишь кого-то или что-то. Или словно смотришь на проезжающий мимо поезд, а в нем мелькает лицо, которое ты не в силах потом забыть.
Мисс Силвер как истинная дама викторианской эпохи обожала цитировать классиков. Покойный лорд Теннисон был ее любимым поэтом, но сейчас на ум ей пришли подходящие к случаю строки из Лонгфелло:
Друг мимо друга плывя, судно с судном ведет разговоры…
Так в море жизни и мы говорим — друг мимо друга плывя.
Кэтрин проснулась в час, когда ночь уже готова смениться утром, когда стоит тишина даже в огромном городе. Вокруг царило умиротворение. Небо было ясным, и темнота отступила. Где-то позади домов к горизонту клонилась Луна. С кровати Кэтрин могла видеть узорное переплетение голых ветвей над линией крыш, наполовину загораживающих деревья, которые росли в саду Расселас-хаус. Они были старыми, высокими и прекрасными. Кэтрин смотрела на них и чувствовала в сердце покой. Через открытое окно вливался мягкий воздух. Она чуть-чуть повернулась. На другой половине широкой, низкой кровати крепким сном спал Уильям, засунув одну руку под подушку, а другую положив на грудь. Кэтрин пришлось напрячь слух, чтобы различить его тихое, ровное дыхание. Протянув руку, она могла бы коснуться его. Но постичь его мысли она не могла. Или могла? Кэтрин не знала. Если любишь кого-то так сильно, кажется, что нет ничего недосягаемого для тебя. Ты сможешь пробиться к нему сквозь время… и пространство… Мысль ее прервалась. Время, пространство… Какие пугающие величины — равнодушные, далекие, бесконечные. Нет, не так. Время ведь должно когда-то подойти к концу. В Библии есть строки об этом — ангел стоит над морем и над землей, простирая руку, чтобы поклясться, что времени больше не будет. Легкий холодок пробежал по ее спине. Время и пространство так равнодушны и далеки… А Уильям и она — здесь. Этот час принадлежит им. Прерванная мысль вернулась к Кэтрин. Его тело — здесь. Но Уильям сейчас где-то в другом месте, возможно, в самых дальних глубинах сна, где, как говорят, нет никаких видений. Откуда людям знать об этом? Мы ведь знаем только, что утром уже не помним снов, виденных в тех глубинах. Может быть, Уильям сейчас именно там.
