— Не знаю, Сань, но можно послушать кассету. Если есть разговоры с чужим голосом, значит, там живут.
— Валяй! — Мне было все равно, что слушать. Лишь бы побыстрее оказаться дома.
Юрка извлек кассету из записывающего устройства и вставил ее в магнитолу. В динамиках сразу же раздался голос Марины. Она очень ласково разговаривала с какой-то женщиной.
— О, это Мариша с Анной Аркадьевной разговаривает. Я тебе говорил про нее: у нее не квартира, а настоящий сад. Кстати, надо бы ей ключи отдать от квартиры, а то я, на всякий случай, сделал дубликаты…
— Юр, постой, — перебил я приятеля. — Как же так получается, что, поставив кассету, мы услышали не тишину, а разговор? Ведь запись разговора должна быть сзади. По идее, надо было бы перемотать пленку назад, чтобы что-то услышать.
— Логично. Но этот аппарат с автореверсом, а кассету я не менял с конца весны. Все это время он записывал разговоры по кругу, стирая предыдущие записи. Понял?
— Да, понял. Значит, отмотав немного назад, мы услышим последнюю запись?
— Да, — Юра молча стал мотать пленку, периодически включая запись. При очередном включении в динамиках захрипел незнакомый мужской голос. Юра опять стал перематывать.
— Погоди, вот же запись новых жильцов!
— Да, но я хочу найти на кассете тот момент, когда закончатся наши разговоры и начнутся их, то есть с самого первого дня, — он еще помотал пленку, пока не нашел нужное место.
Из динамиков раздался хриплый мужской голос с небольшим кавказским акцентом:
— Здравствуй, Игорь, это Аслан!
— Здравствуй, Аслан, я узнал тебя! Как ты поживаешь? — Мужчину, ответившего на приветствие по голосу, охарактеризовать, естественно, было невозможно, за исключением одного момента — он был русский.
— У меня все хорошо, слава Аллаху! Сегодня переехал на новую квартиру.
— Я знаю. Муса мне уже сказал. Как квартира?
— Жить можно. Главное, что про нее никто не знает и что снята она через посредников.
— Это точно, — Игорь помолчал немного. — Когда делами займемся?
— Я послезавтра уезжаю в Нальчик. Вернусь через десять дней. Еще через пять дней сюда придет товар. Так что готовь деньги к двадцатому ноября. Я как вернусь, свяжусь с тобой, мы встретимся и обговорим детали.
— Хорошо, Аслан. Будь осторожен!
— И ты, брат, да поможет нам Аллах!
Следующие два разговора, записанные на пленке, велись на непонятном нам языке, а потом в динамиках снова зазвучал голос Игоря.
— Алло, Аслан, здравствуй!
— Здравствуй, Игорь!
— Хорошо, что я застал тебя. У меня возникла небольшая проблема: покупатель расплачивается не долларами, как было первоначально обговорено, а еврами. Я решил тебя заранее предупредить.
— Это большая проблема, уважаемый! Мы разговаривали с тобой за доллары! Эти европейские фантики и у нас дома никто не возьмет, так что меняй их на доллары, у тебя есть время.
— Послушай, Аслан, я могу их поменять, но на этой операции я теряю один процент от суммы! А я не настолько богат, чтобы потерять двадцать пять тысяч долларов!
— А почему такой большой процент?
— Потому что деньги я получаю на руки за два часа до сделки, это раз, официально я никак не смогу провести конвертацию, это два, следовательно, чтобы сделать все быстро и неофициально с меня потребовали такой процент. И я тебе скажу, это еще по-божески…
— Ладно, я вернусь, мы обсудим это. У тебя еще есть время, может, сам что придумаешь…
— Понял, Аслан, счастливого тебе пути!
В динамиках прозвучал сигнал, означающий конец разговора, и через некоторое время Марина снова заговорила с соседкой сверху, нежно и ласково. Кассета пошла по кругу.
Я выключил магнитофон и закурил, Юра молчал.
— Юрик, родной, а какой будет вся сумма, если один процент от нее —двадцать пять тысяч? — Я знал ответ, но он не укладывался у меня в голове.
— Саня, это два с половиной миллиона… — Голос моего друга был глухим, как из бочки.
Так мы ехали еще несколько минут. Каждый из нас переваривал полученную информацию.
— А сегодня какое число? — И на этот вопрос я знал ответ, но боялся даже представить, что сделка, о которой говорили Аслан и Игорь, еще не состоялась.
— Тринадцатое… Саня, ты это о чем? — Юра внимательно посмотрел на меня.
