Дункан откинулся на спинку своего стула.
— Вот видите, мистер Мейсон, что думает мой компаньон, может договоримся о пяти тысячах?
— Мне наплевать на вашего компаньона, — сказал Мейсон. — Тысяча — мой предел. Можете оставить при себе эти расписки, но в самые ближайшие дни Сильвия будет не в состоянии выкупить их у вас, и тогда можете бросить их в огонь.
— Это вранье, — сказал Гриб.
— Заткнись, Сэмми, — проворчал Дункан и, увидев, что Гриб снова открыл рот, собираясь протестовать, свирепо взглянул на него и сказал: — Убирайся, чертов дурак, ведь если Фрэнк Оксман не купит эти бумажки, то кто это сделает?
— Сама Сильвия. Стоит ей только сказать, что мы можем продать их ее мужу…
Дункан бросил на своего компаньона убийственно — холодный взгляд и повернулся к Мейсону.
— Послушайте, ребята, может вы обождете в соседней комнате, пока я побеседую со своим компаньоном.
Подойдя к двери, он нажал на рычаг и, когда отодвинулись все задвижки и засовы, сделал Мейсону и Дрейку знак рукой:
— Прошу вас вот сюда. Там есть журналы, можете их посмотреть, я вас задержу минут на пять, не более.
— Что ж, ладно, — сказал Мейсон, пожав плечами — но только пять минут и ни секунды больше. В противном случае, мы уходим.
Дверь с лязганьем захлопнулась за ними, оставив по ту сторону Дункана с его фальшивой улыбкой и беснующегося от злости Гриба.
Когда они остались одни, Пол обратился к Мейсону:
— Может быть, стоило подкинуть еще полтысячи. Они бы согласились. Стоило уступить Грибу. Ведь это опасный тип.
— Ну, и черт с ним… Впрочем, Дункан перетрусил не на шутку, когда я предупредил, что могу привести полицию с ордером на обыск. И теперь вопрос только в том, сколько ему потребуется времени, чтобы вынудить Гриба согласиться. Между ними, как я понял, далеко не все гладко. И я думаю, что их сотрудничество на этом вообще закончено. Дункан тугодум, и все дело ведет Гриб. Но на этот раз все получилось иначе. Посуди сам, если их сотрудничеству конец, то им гораздо удобнее иметь сейчас наличными восемь с половиной тысяч, которые проще разделить, чем остаться с долговыми расписками, которые надо еще суметь погасить у того, кто их выдал, а это вовсе не просто.
— Пожалуй, ты прав, — кивнул Дрейк, — и как это я сам не сообразил.
— Зато Дункан отлично соображает.
С минуту они помолчали, потом за дверью послышались чьи-то торопливые шаги, она распахнулась, лязгнув задвижками, и на пороге появился Дункан с расписками в руке.
— О’кей, — сказал он Мейсону, — оплатите наличными.
— А как же ваш компаньон?
— Платите деньги: Расписки у меня. Остальное вас не касается…
В конце коридора открылась дверь. Молодая женщина лет двадцати семи, одетая в темное изысканное платье, облегающее стройную фигуру, скользнула по ним безразличным взглядом черных глаз и обратилась к Дункану:
— Мне нужен Сэм.
Дункан скомкал продолговатые листки и затолкал их в карман. Его золотые зубы ощерились в улыбке.
— О, пожалуйста, прошу вас, — сказал он. — Сэм в кабинете.
Но он не двинулся с места, по-прежнему загораживая вход в кабинет.
Она еще раз бросила на обоих мужчин быстрый оценивающий взгляд, очутившись вплотную перед Дунканом, который все еще держался за ручку полуоткрытой двери.
— Так как же? — спросила она, улыбаясь. — Можно мне войти?
— О, пожалуйста, прошу вас, — сказал он. — Сэм в кабинете.
Дункан медленно перевел взгляд на Мейсона и Дрейка, и она, проследив направление его взгляда, в третий раз посмотрела на обоих.
Улыбка Дункана превратилась в широкую ухмылку.
— Ну, конечно, — сказал он, не спуская глаз с Дрейка, — пожалуйста, проходите.
Он распахнул дверь и сказал, повысив голос:
— Не разговаривайте ни о каких делах, пока я не вернусь.
Она проскользнула мимо него, и Дункан, все еще ухмыляясь, захлопнул за ней дверь.
— Да, ребята, — сказал он, — весьма сожалею, что ваш маленький план не удался. Я собираюсь завтра навестить своего адвоката, Мейсон, и тогда посмотрим, не придется ли ему нанести визит в районную прокуратуру. А пока что очень советую вам, ребята, не забывайте наше судно. Здесь вы найдете неплохое применение своим деньгам.
