— Думаю, что Грибу это известно.
— В таком случае, мы побеждены с самого начала.
— Мы еще не побеждены, но теперь я начинаю понимать, зачем вам нужен адвокат. Как велико наследство?
— В общей сложности, полмиллиона. Если только Фрэнк Оксман добьется права опекунства над Вирджинией и наложит лапу на эти деньги, можно считать, что ребенку подписан смертный приговор.
— Не может быть, чтобы обстояло именно так, — сказал Мейсон.
— Этот человек опасен, как гремучая змея.
— Но ведь он будет находиться под контролем и наблюдением судебных властей.
Она невесело рассмеялась.
— Вы просто не знаете Фрэнка Оксмана. Сильвия — не противник для него. Пока я жива, я буду бороться с ним. Но ведь мне уже семьдесят, и я не бессмертна.
— Но, послушайте, — сказал Мейсон, — суд ведь не может лишить Сильвию прав на ее ребенка, потому, что она играет.
— Существуют и другие обстоятельства, — мрачно сказала Матильда Бенсон.
— А у самого Фрэнка Оксмана имеются какие-нибудь деньги?
— Ровно столько, сколько нужно, чтобы играть на бирже. Это ведь считается респектабельным. Вот Сильвия — та играет в рулетку, и это уже неприлично. Черт бы побрал всю эту публику, они мне все опротивели своим лицемерием.
— Интересно, — сказал Мейсон, — откуда Оксман возьмет деньги, чтобы выкупить эти расписки?
— Не волнуйтесь, для таких целей люди, подобные ему, всегда найдут способ раздобыть необходимую сумму.
С минуту адвокат и старая дама смотрели друг на друга. Наконец Мейсон медленно произнес:
— У меня появилась идея. Правда, я не уверен, что она сработает, но попытаться можно. Судя по тому, что я заметил вчера вечером. Дункан и Гриб не слишком ладят друг с другом. Я могу постараться довести их трения до того, что один из партнеров по какому-то поводу потянет другого в суд. Тогда все, что находится на судне, практически будет в распоряжении суда, поскольку они партнеры. И если дело дойдет до того, то я могу постараться объяснить суду, что эти расписки были выданы в погашение карточного долга. Суд в таком случае, наверняка, не станет рассматривать расписки, как часть имущества компаньонов. Тогда мы сможет получить их.
Матильда Бенсон наклонилась через стол.
— Послушайте, я не хочу, чтобы мое имя трепали два грязных игрока, но если вам удастся избежать этого, то вы вольны предпринимать, что вам вздумается, не останавливаясь перед затратами.
— В таком случае, у меня возникает естественный вопрос. Почему вам так необходимы эти расписки? Не проще ли было просто дать Сильвии денег, чтобы она их выкупила? Таким образом…
Дверь в кабинет тихонько приоткрылась и Делла Стрит негромко сказала:
— В приемной Чарльз Дункан. Он хочет видеть вас лично, шеф, по важному делу.
Серые глаза миссис Бенсон тревожно блеснули.
— Это значит, что они уже связались с Оксманом, и теперь Дункан старается вести двойную игру.
— Не думаю, — покачал головой Мейсон, — я приставил детективов к Оксману, Дункану, Грибу. Подобные дела, разумеется, не решаются по телефону, а личной встречи у них не было, иначе я бы знал об этом.
— Тогда зачем он явился сюда?
— Лучше всего, я думаю, спросить у него самого, — сказал Мейсон и, повернувшись к секретарше, добавил: — Делла, проводите миссис Бенсон в библиотеку и пригласите сюда мистера Дункана. Он ведь не знает вас, миссис Бенсон, не так ли?
— Нет, мы никогда не встречались.
— Я думаю, Дункан сделает какое-то предложение, возможно, небезынтересное для вас.
Когда Дункан вошел в кабинет, лицо его хранило обычное любезное выражение, на нем играла приветливая улыбка.
— У вас ведь не осталось никаких ко мне неприязненных чувств после вчерашнего? — спросил он.
— Никаких, — сказал Мейсон. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Опустившись на стул, Дункан достал из кармана сигару и предложил Мейсону.
— Благодарю, я курю сигареты.
— В таком случае, видно кто-то из ваших клиентов забыл свою сигарницу, — сказал Дункан, кивая на портсигар, забытый на столе миссис Бенсон.
— Это забыл мой клерк, — сказал Мейсон, нахмурившись, и, позвонив Делле, попросил передать портсигар Джексону, на что Делла понимающе кивнула с веселым огоньком в глазах.
