Перри Мейсон стоял не двигаясь.
– Это та комната? – обратился полицейский к женщине.
Она кивнула в ответ. Перри Мейсон оглядел ее. На ней было довольно мятое платье, туфли обуты на босу ногу, волосы в беспорядке, лицо без макияжа…
– Ты кого искал, приятель? – грозно спросил полицейский.
– Я хотел видеть того, кто здесь живет, – смиренно ответил Перри Мейсон, кивнув в сторону комнаты 302.
– Кого именно? – спросил полицейский.
– Его имя Фрэнк Пэттон. Во всяком случае, у меня есть основания считать, что это его имя.
– А зачем ты хотел его видеть?
– Дела.
– Вы знаете этого человека? – поинтересовался полицейский у женщины.
– Нет, я никогда его раньше не видела.
Перри Мейсон вспыхнул.
– Нет необходимости разбираться, кто я такой, – сказал он, достал из кармана бумажник и, вытащив одно из удостоверений, протянул его полицейскому.
Тот прочел, подойдя к свету, и, когда он поднял глаза на Мейсона и заговорил, в его голосе проскользнула нотка уважения.
– О, вы – Перри Мейсон, знаменитый адвокат, а? Я видел вас в суде. Теперь узнал…
Мейсон, улыбнувшись, кивнул.
– Вы давно здесь? – спросил полицейский.
– Может, минуту, может, чуть дольше.
– Никого нет? – поинтересовался офицер.
– Я не слышал ни звука, – ответил Мейсон. – Странно, я был уверен, что Пэттон дома. Сначала я позвонил, потом постучал, но – ничего. Я подумал, может, он в другой комнате, переодевается или еще что-нибудь, поэтому подождал немного и попробовал снова… И тут подошли вы.
– Вот женщина, – начал полицейский, – слышала, как какая-то девушка закатывала там истерику, а потом что-то упало. Вы ведь ничего не слышали, господин адвокат?
– Ничегошеньки, – ответил Мейсон. – Когда это было? – спросил он у женщины.
– Не так давно. Я лежала в постели. Плохо себя чувствовала, поэтому легла пораньше. Ну, потом вскочила с кровати, натянула платье, надела туфли и вышла за полицейским. Как только нашла его, сразу же привела сюда…
– Вы пытались открыть дверь? – поинтересовался полицейский у адвоката.
– Я покрутил ручку, – сказал Перри Мейсон. – Думаю, дверь заперта. Правда, я не нажимал на ручку сильно, а только покрутил. Знаете, я действительно этим обеспокоен. Надо бы его повидать, если он там…
Полицейский хмуро посмотрел на женщину. Потом подошел к двери под номером 302 и постучал. Ответа, естественно, не последовало. Подергал ручку.
– Закрыта, – сказал он и, обратившись к женщине, спросил: – Через холл есть комната?
Она кивнула.
– Пойдемте туда, – сказал полицейский. – Я хочу найти управляющего, узнать, есть ли у него запасные ключи и пустит ли он нас вовнутрь.
Перри Мейсон посмотрел на часы и повернулся к женщине:
– Вы слышали шум в комнате минут десять назад?
– Да, где-то так.
– И что это было?
– Там рыдала девушка. Она все время что-то говорила о счастливых ногах или о том, что ее ножки счастливые.
– Она громко говорила? – спросил Мейсон.
– Да, вы ведь представляете себе, когда женщина в истерике. Она рыдала и кричала.
– Вы не все уловили?
– Нет.
– А потом что вы услышали?
– Такой звук, словно что-то рухнуло на пол.
– Вы не слышали, кто-нибудь заходил в комнату?
– Нет.
– А может, выходил?
– Нет, через стенку я могу расслышать только то, что исходит из окна ванной в этом номере, но все звуки из самой комнаты доносятся глухо, и мне их не совсем удается понять…
– Но вы разобрали звук падения?
– Да, даже картина покачнулась на стене…
– И девушка рыдала и кричала о своих ножках?
– Да.
– Должно быть, она была в ванной…
– И я так думаю.
Перри Мейсон посмотрел на полицейского:
– Ну, дело ясное. Если там и была женщина, то сейчас, похоже, ее нет. В любом случае мне нужен был мужчина… Пора мне, пожалуй, вернуться в контору.
– Могу я вас разыскать? – вежливо осведомился офицер. – Вы можете понадобиться как свидетель. Не знаю, что там внутри, может, и ничего особенного, но меня беспокоит тот шум, из-за которого даже картина покачнулась…
Перри Мейсон кивнул, протягивая пятидолларовую бумажку, спрятанную меж пальцами так, что видеть ее мог только полицейский.
– Естественно, офицер, – ответил он, – вы можете найти меня в конторе в любое время. Жаль, что мне ничего не известно… Да и когда я пришел, все было тихо, как сейчас…
