Эдна охотно пустилась в рассуждения:
– Хотела бы я быть прекрасной. Но увы! У меня прелестная фигурка, и я об этом знаю. А вот черты лица неправильные. В моем лице слишком много оживления. Думаю, чтобы девушка была по-настоящему красивой, ее лицо должно быть спокойным. Мужчинам нравятся женщины, похожие на кукол, вы с этим согласны?
– Как-то не задумывался… во всяком случае, с такой точки зрения, – пробормотал Мейсон.
– Зато я постоянно ломаю над этим голову. Хотелось бы правильно использовать свои прелести. А иначе зачем быть красивой? Большинство людей думают, что я специально подбираю одежду так, чтобы подчеркнуть достоинства своей фигуры. Да, это так! И я горжусь этим! Возможно, я язычница, слегка животное. Боб Пизли говорит, что так оно и есть. Но я не желаю скрывать, что у меня хорошая фигурка. Полагаю, что мне неведома скромность…
– Сдается мне, – перебил ее Мейсон, – что у вашего дворецкого что-то на уме. Уж больно целенаправленно он к нам приближается.
Она смешалась, взглянула на дворецкого и негромко напомнила:
– Помните, он не должен знать о том, что прошлую ночь я была здесь!
Только потом Эдна обратилась к слуге:
– Что такое, Артур?
– Прошу прощения, – ответил он, – но этот ящик буфета… я не могу выдвинуть верхний ящик. Кажется, он заперт.
– Ох! – воскликнула она и добавила: – Вы уверены, что все осмотрели в поисках ключа, Артур?
– Да, мэм.
– А смотрели в маленькой медной вазе, наверху, справа от кувшина?
– Нет, мэм. Там не смотрел.
– Ну так давайте теперь посмотрим. Он должен быть где-то там. – И девушка, многозначительно взглянув на Мейсона, заторопилась.
Адвокат догнал ее и пошел рядом, дворецкий последовал за ними, держась на расстоянии двух шагов. Возле буфета она подергала ящик и согласилась:
– Да, все верно. Он заперт, – и начала осматривать верх буфета. Ее руки проворно ощупывали скрытые места. – Должен же он быть где-то здесь, Артур, – произнесла она тоном фокусника, когда тот отвлекает внимание зрителей от своих рук. – Ключ еще вчера был в ящике, это я точно знаю. Должно быть, кто-то ненамеренно закрыл ящик и оставил ключ где-то поблизости. Маловероятно, чтобы его могли унести. В этом ящике нет ничего такого, чтобы… Ну вот он где! Прямо под складкой скатерти.
Дворецкий наблюдал, как она вставила ключ и повернула.
– Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить, – извинился он, – но я никак не мог его найти. Думал, возможно, вы знаете, где он находится.
Эдна открыла замок, выдвинула ящик, внезапно у нее перехватило дыхание, и она застыла, вглядываясь в отделанный бархатом ряд с отделениями для столовых приборов. Вилка с черной, тщательно отделанной костяной ручкой поблескивала в своем отделении, но место, где должен был находиться разделочный нож, было пустым. Она многозначительно взглянула на Мейсона, ее глаза потемнели от страха. Затем она спросила:
– Это то, что вы хотели, Артур?
– Именно, мисс Эдна, теперь все нормально. Я просто хотел, чтобы ящик открыли. – Он взял несколько солонок и задвинул ящик.
Эдна Хаммер подняла глаза на Перри Мейсона, затем взяла его под руку, стиснула предплечье и проговорила:
– Вернемся обратно в патио. Я люблю бывать там по утрам.
– Скоро вы ожидаете завтрак? – поинтересовался Мейсон. – Думаю, следует пойти и разбудить доктора Келтона.
– Здесь редко завтракают вместе. В основном каждый завтракает тогда, когда просыпается.
– Тем не менее, – многозначительно произнес Мейсон, – думаю, что доктор Келтон оценит это по достоинству, если мы зайдем за ним.
– Да-да, понимаю, – быстро отозвалась она. – Конечно, вы правы. Давайте зайдем к доктору Келтону.
Они пошли в сторону лестницы. Эдна тихо произнесла:
– Я не отпущу вас ни на минуту. Вы хотите заглянуть в комнату дяди?
– Думаю, нам это не помешало бы.
– Не могу понять. Вы же не предполагаете, что есть какая-то возможность… что…
Выждав, пока ее голос совсем затих, Мейсон спросил:
– Вы не заглядывали в ящик прошлой ночью, когда закрывали его?
– Не-ет, – ответила она, – не заглядывала, но ведь нож должен был быть там.
– Ну, – заметил Мейсон, – что увидим, то и увидим.
