— Ну, прямо не дом, а дворец, — вполголоса бросил Ник, когда мы подошли к подножью лестницы, ведущей на второй этаж.
Он, конечно, сказал это с иронией и не рассчитывал, что Эбнер Кейн услышит его. Но при общем молчании это прозвучало слишком громко. Эбнер остановился, обернулся к Нику.
— Благодарю, — с коротким смешком сказал он. — Тебе, конечно, известно о его мрачном прошлом?
Ник, смутившись, только молча покачал головой.
— Дом построил капитан Элиас Кинг, — проговорил Эбнер Кейн, вновь демонстрируя в улыбке свои белые зубы. — Человек отнюдь не добродетельный, он промышлял работорговлей. И все свое состояние сколотил на том, что ловил мирных аборигенов-островитян и продавал их в рабство, — Кейн на секунду задумался. — Точнее, продавал тех, кому удавалось выжить после нечеловечески тяжелого плавания на его кораблях, — продолжил он. — Говорят, по вине Элиаса Кинга погибли сотни ни в чем не повинных людей.
Эбнер провел рукой по резным деревянным перилам.
— Жители Рейвен-Хилла говорили тогда, что этот дом был построен на кровавые деньги, — сказал он. — Неудивительно, что в нем царит такая великолепная атмосфера зла.
Стоявший рядом со мной Том тихонько ахнул. Я поежилась при мысли обо всех этих несчастных, которых Элиас Кинг оторвал от их семей и увез умирать вдали от родного дома.
— И чем же он кончил, этот злодей? — нервно спросил Элмо. — Надеюсь, с ним случилось что-нибудь по-настоящему ужасное.
Эбнер Кейн пожал плечами, потом похлопал ладонью по деревянному поручню.
— В один прекрасный день он просто исчез, — ответил он. Его бледно-голубые глаза странно поблескивали в красном свете коридорной лампы. — Кое-кто поговаривал, что он убежал, спасаясь от врагов. У такого человека, как он, врагов всегда хватает. А другие говорили, что он попал в лапы к дьяволу и угодил прямо в ад. По-твоему, такой конец достаточно ужасен?
— Я в подобную чушь не верю, — нахмурился Элмо. — Могу спорить, он просто слинял куда-то и прожил там в свое удовольствие остаток дней на эти кровавые деньги. Негодяй!
Санни что-то пробормотала, выражая полное согласие.
— Да, но он не взял с собой ничего из своих денег, — сказал Эбнер Кейн, загадочно щурясь. — Во всяком случае, так рассказывают. Будто бы весь его капитал — тысячи фунтов — остался в банке. По тем временам — это целое состояние. И его так никто и не востребовал.
Мы пробыли в этом старом доме всего минут десять, но уже успели почувствовать, как его недобрая атмосфера окутывает и поглощает нас. Противные мурашки забегали у меня по спине.
— После этого, как я слышал, дом долгое время пустовал, — снова послышался вкрадчивый голос Эбнера. — Полагаю, никому даже в голову не приходило поселиться здесь.
— Это можно понять, — бросил Ник.
— Разумеется, — согласился Эбнер Кейн. — Большинство людей стараются держаться подальше от таких проклятых мест. Но ничто не длится вечно. Старые истории умирают. Мало-помалу о дурной славе дома было забыто, — он, опять прищурившись, посмотрел на нас. — Когда у меня появится время, надо будет покопаться в библиотеке, разузнать о дальнейшей истории этого дома. Возможно, она весьма интересна.
— А кому он принадлежал до вас? — спросила я.
Эбнер пожал плечами.
— Одной самой обыкновенной молодой паре — вполне приятные люди. История их, кажется, не очень интересовала. Во всяком случае, со мной они об этом не говорили. Правда, они прожили здесь всего год. И, нужно заметить, очень стремились поскорее продать этот дом. Возможно, из-за каких-то финансовых затруднений.
— Может, они решили, что в доме живут привидения? — предположил Том.
— Очень может быть, — засмеялся Эбнер.
Он удовлетворенно оглядел коридор и уходящую вверх темную лестницу.
— Как бы то ни было… меня этот дом устраивает, — сказал Эбнер. — Он меня вдохновляет. Я, если хотите, чувствую, что, наконец, обрел здесь свой настоящий дом. Ведь, если на то пошло, ужасы и злодейства — это как раз то, что мне надо, — такова специфика моей работы.
Я уставилась на него. Это уж слишком. Неужели он это серьезно? А, может, так, на зрителя работает? И этот рассказ про Элиаса Кинга — правда, или Эбнер Кейн просто лапшу нам на уши вешает? Я не знала, что и думать.
