Придя к такому выводу, оба сыщика покинули улицу Сен-Жюльен-ле-Повр. Прибыв в Шатле, Николя распорядился произвести вскрытие как можно скорее. Разумеется, ему было неловко снова прибегать к помощи Сансона и Семакгюса, но он не мог доверить столь важную для результатов расследования операцию тюремным хирургам, познания коих оставляли желать много лучшего. Сам Николя отправился на улицу Арп, в контору мэтра Тифена, нотариуса Жюли Ластерье, где обнаружил озадаченных клерков и заплаканную супругу нотариуса, со слезами сообщившую, что муж ее после визита незнакомого ей субъекта покидал в чемодан вещи, сел в карету и отбыл в Голландию. Правда, он оставил ей адрес своего банкира в Гааге, наказав ей писать на этот адрес до востребования и пообещав, что будет регулярно забирать поступившую на его имя корреспонденцию. Разочарованный и удрученный новым ударом судьбы, комиссар вернулся в дежурную часть, где нашел Рабуина, составлявшего отчет для Бурдо. Агент сообщил, что во время наблюдения за домом, где проживал господин дю Мен-Жиро — так звали погибшего молодого человека — никаких особенных событий не произошло. В дом входили только женщины из простонародья, они же и выходили из него. Единственно подозрительным субъектом оказался монах, который в дом, несомненно, вошел, но вот вышел ли он оттуда — Рабуин поручиться не мог.
— Из какого ордена? — спросил Николя.
— Похоже, капуцин, — ответил Рабуин. — Лицо его прикрывал капюшон.
— Дальше можете не рассказывать! — усмехнулся Бурдо. — Однако, Рабуин, им удалось провести даже такого хитреца, как ты!
Агент опустил голову.
— Потом, — продолжил он, — из дома вышел молодой человек со свертком под мышкой; я принял его за мальчишку из прачечной. Наконец час спустя появился известный мне господин Бальбастр. Он казался очень взволнованным и все время озирался по сторонам, словно боялся слежки.
— Он тебя видел?
— Никак нет, господин Николя. Он выскочил через пять или шесть минут, после того как зашел.
— У него было что-нибудь в руках?
— Какой-то сверток.
— А дальше?
— А дальше я решил, что надо бы за ним проследить. Он взял фиакр и поехал к себе, а живет он возле церкви Сен-Жерве. Дома он не задержался, вышел на улицу и быстро зашагал, на ходу читая письмо, которое он потом разорвал и выбросил на ветер.
— А ты не догадался подобрать клочки?
— О, я еще не научился бегать и подбирать бумажки одновременно!
Ничего не поделаешь, подумал Николя, если сразу не повезло, значит, не повезет и дальше. Придется смириться с целым рядом неудач.
— Но ты хотя бы сумел проследить, куда он пошел? Или ты потерял его след?
Рабуин гордо вскинул голову, являя свой орлиный профиль.
— Разумеется, господин Николя, мы вместе прибыли туда, куда он ехал.
— И куда же?
— Его экипаж покатил по улице Университе и остановился возле Бурбонского дворца. Бальбастр вышел из кареты и исчез под порталом особняка монсеньора герцога д'Эгийона.
— Вот это называется «приехали»! — воскликнул Бурдо.
— И ты не остался покараулить?
Рабуин подмигнул.
— Похоже, сегодня здесь все сомневаются в моих способностях! Да будет вам известно, что во всех приличных домах у меня есть свои люди. Чтобы делать мое дело, надобно знать человеческую натуру и уметь пользоваться ее слабостями.
И он выразительно пошевелил пальцами.
— Короче, — не выдержал Николя, — никто не умаляет твоих достоинств, но время не ждет.
— Короче, — ответил Рабуин, — я поговорил со своим человеком, и он сказал, что после того как наш подозреваемый побеседовал с лицом, приближенным к министру, последовало распоряжение подготовить небольшие апартаменты под кровлей особняка и проводить туда органиста. Так что сейчас он скорее всего спит и, как мне кажется, даже во сне продолжает трястись от страха.
— Браво, брависсимо! — воскликнул Бурдо. — Рабуин, ты самый лучший наш агент, и твой последний подвиг искупает предшествующую ему небрежность!
Оставшись вдвоем, Николя и Бурдо подвели итоги. Налицо новая смерть, явно связанная с гибелью Жюли де Ластерье. Следует как можно скорее определить, каким образом дю Мен-Жиро удалось совершить самоубийство. С этим событием наверняка связан визит таинственного монаха и визит Бальбастра, покинувшего дом покойного со свертком в руках. Чего испугался органист? Почему помчался искать защиты у первого министра герцога д'Эгийона, в чьем доме его приняли как своего? И почему мэтр Тифен столь поспешно отбыл за границу?
