Нилу он сказал, что поднимется к инспектору Крэнстону.
Инспектор Крэнстон был выведен за штат. Сейчас он отвечал за процедурные вопросы: проверял входящую и исходящую документацию, руководил картотекой и регистратурой, короче — всем и ничем. Занятие для хозяйственника или канцеляриста за пару лет до пенсии. Но Крэнстон был стопроцентным криминалистом в лучшем смысле этого слова.
Его «повысили», потому что внизу он кого-то не устраивал. Будучи ещё простым сыщиком, он несколько раз накрывал в клубах республиканской и демократической партий сборища любителей запрещенных азартных игр, а однажды даже арестовал большого политического босса и двух судей, посоветовавших ему убираться к черту. Во время допроса в управлении обвиняемым становился сам Крэнстон. Его показания выслушивали с презрительной ухмылкой, начальство морщилось от его непонимания «таких простых вещей», но он ни разу не дал сбить себя с толку. Когда его спросили, почему арестованы «джентльмены» — он заявил твердо: «Потому что нарушили закон».
Вот была пожива для газет! Но те выставили Крэнстона не героем, у которого хватило мужества привлечь к ответственности нарушителей закона, невзирая на их положение, а чудаком не от мира сего. Просто отмахнуться от него не удавалось: он был честен и справедлив, умен, авторитетен. Значит его можно было только «повысить». Став капитаном, он навел порядок в самом запущенном участке; произведенный в инспектора, на время изгнал из города самого Макса Стоуна; исполняя обязанности старшего инспектора — правда, всего две недели, — добился закрытия всех игорных заведений и собрал материал против Стоуна и Лаганы.
Это переполнило чашу терпения истинных хозяев города, и Крэнстон оказался на нынешнем «ответственном» посту.
Увидев Бенджона, он оторвался от книги и дружелюбно улыбнулся.
— Привет, Дэйв! Только не говори, что вам понадобился совет такого старика, как я.
— У нас в отделе все в порядке, а вот у меня — проблемы.
— Да ну, с каких же пор?
Бенджон рассказал все: и про самоубийство Тома Дири, и про Люси Кэроуэй, и про Бигги Барроу, и о том, как его сняли с дела.
— Я был так взбешен, что еле удержался, чтобы не швырнуть ему в лицо мой значок.
— Даже так… — Крэнстон неторопливо занялся трубкой. — Такие вопросы каждый решает для себя.
— Я не могу работать и надеяться, что все когда-то переменится. Мне не нужны компромиссы, я не хочу…
— Знаешь, я тоже никогда не шел на компромиссы! Упорно двигался своим путем, пока мой пыл не остудили. Ладно, оставим прошлое. Ясно, что Дири застрелился. Вдова утверждает, что из-за проблем со здоровьем. Люси это отрицает. Я бы поверил жене, а не ей. Но после разговора с тобой её убили. Возможно, подручные Стоуна. Тут они себя и выдали. — Он улыбнулся. — Ты напал на след Барроу, и тут же тебя сняли с дела. Уилкс наверняка получил команду, но мог действовать и по своей инициативе. Но почему такой переполох из-за Барроу и Люси, зачем её убили? Потому что обратилась к тебе?
— У меня нет ответа.
— Вернемся к Дири. Ты не заметил ничего подозрительного? Могли его убить?
— Нет, тут все чисто.
— И все-таки искать нужно там. — Крэнстон помолчал и вдруг спросил: — Что будешь делать, Дэйв?
— Доведу дело до конца. Посмотрим, что получится.
Крэнстон проводил его до двери, положил руку на плечо и сказал:
— Не забывай, англичане говорят: «Мы проигрываем все битвы, кроме последней!»
В коридоре Дэйв встретил Джерри Фарнхэма.
— Ничего нового, Дэйв? — спросил репортер.
— Ничего.
— А дело Кэроуэй?
— Им занимается полиция Рэндора.
— Хотя жила она у нас. — Джерри покосился на Бенджона. — Нас интересует её история. «Экспресс» не любит, когда убивают его читателей. Мы не можем себе позволить потерять ни одного подписчика, ты же знаешь.
Они помолчали. На улице шел дождь, вода потоками текла по стеклам окон.
— Мне казалось, её дело вел ты.
— Теперь нет.
Фарнхэм поджал губы, достал портсигар, предложил Бенджону.
— Закуривай, Дэйв.
— Спасибо, не хочу.
— Ты веришь в убийство на сексуальной почве?
— Хочешь поиграть в детектива?
— Да не будь ты таким мнительным! Кто тебя задевает? Не я же! Я знаю насчет Бигги Барроу, но все же мне любопытно. Кроме того, я не люблю, когда меня дурачат.
