— Голая женщина. Это тот сверхсекретный груз для Службы имперской безопасности, ради которого нашей оперативной группе пришлось устроить рейд по федеральным тылам? Надеюсь, вы можете объясниться, агент Шмидт. Потому что иначе капитан запакует вас в этот освободившийся ящик и выкинет в шлюз.
— Это не просто женщина, коммандер Рубен, — медленно произнёс майор-лётчик. Удивление прошло, и теперь усач таращился на юную марсианку как зачарованный. — Это капитан Аэлита Линь Цао, командир эскадрильи «Воздушных пиратов». Той самой, с которой мы бодаемся уже почти полгода.
— Совершенно верно, — кивнул агент Шмидт с широкой улыбкой. Как и офицеры, он говорил на лоу — «низком» диалекте имперского, который Аэлита неплохо понимала. — Наши люди взяли её по пути в тыл, во время увольнительной. Можно было и убрать, но капитан Линь Цао не только хороший пилот, но и фигура федеральной пропаганды. Она нам очень пригодится живой.
Он шагнул к Аэлите и сказал, чуть вскинув подбородок:
— Капитан, с этого момента можете считать, что находитесь в плену у Империи.
— В плен попадают на поле боя, — хрипло возразила девушка. В пересохшем горле саднило, во рту не хватало слюны, чтобы плюнуть имперцу в лицо, так что она просто выпрямила спину, превозмогая боль. И посмотрела на агента сверху вниз, с высоты своего почти двухметрового роста. — А то, что случилось со мной — это похищение, и проходит больше по части уголовных преступлений.
Аэлита осталась довольна собой — ответ получился вполне в духе Шанны Синклер. Адмирал бы одобрила, наверняка. Девушка хотела сказать ещё что-то, но вместо этого тоненько чихнула. Глаза опять заслезились.
— Дайте её одеяло, чёрт побери! — рявкнул седеющий имперец. — Капитан Линь Цао, простите за столь… неловкие обстоятельства нашего знакомства. Мы не знали, что будет в контейнере и не подготовились. Вы на борту авианосца Его Императорского величества «Клео», я — старший помощник, коммандер Ивар Рубен. Это — майор Макс Хольц, командир эскадрильи «Серебряных лис». Вы с ним заочно знакомы.
— Мы встречались в бою уже раз двадцать, — досадливо заявил усатый майор. Аэлите очень не нравились его глаза — они были холодными, но в то же время за тонкой коркой серого льда словно горел огонь. Людей с такими глазами марсианка никогда прежде не встречала. — Вы убили много моих пилотов. Больше, чем вся ваша эскадрилья, вместе взятая. Я каждый раз искал встречи с вами, но вечно что-то мешало.
Вышедший из челнока пилот набросил Аэлите на плечи золотистое термоодеяло из аварийного набора. Солдаты немного ослабили хватку, и девушка смогла закутаться в одеяло, как в плащ. Утерев нос тыльной стороной ладони, она сказала:
— Если уж вы считаете меня военнопленной, то я ожидаю соответствующего обращения. Я офицер, в конце концов.
— Боюсь, пока вам придётся потерпеть некоторые неудобства, — хмыкнул агент Шмидт. — Ваше пребывание здесь — тайна даже для экипажа. Рейд, в котором мы находимся, в любом случае был запланирован, ради вас лишь чуть изменили маршрут группы. Разместить вас комфортно не выйдет, но не переживайте, о вашем здоровье и самочувствии будут заботиться. А по прибытии в наш тыл вы получите всё, что вам положено как пленному офицеру и леди. Вы нужны нам живой и здоровой.
Коммандер Рубен подошёл к ящику, из которого достали Аэлиту, заглянул внутрь. Спросил негромко:
— Агент, как давно капитана… пленили?
— Около двух суток назад.
— Дьявол! Тогда хватит болтать, отведите уже девушку в камеру и принесите ей поесть.
Аэлиту вывели из ангара те же два охранника. Руки пленнице так и не сковали, но девушка оценила, как профессионально её держат. Дёрнись марсианка в любую сторону — и конвоиры вмиг уложат её носом в пол, вывернув локти. Да и силы пока не вернулись к лётчице. Потому она смиренно прошла по пустым техническим коридорам, где вдоль стен тянулись трубы и пучки проводов, до неприметной двери в металлической стене. Помещать секретную пленницу на корабельную гауптвахту имперцы не рискнули. «Камера» оказалась переоборудованной подсобкой — в точно такой же Аэлита не так давно провела два дня. Разве что раскладушку заменяла наспех приваренная к стене койка, да на двери изнутри не было ручки. Удобства состояли из переносного полевого туалета и полукруглой металлической пластины, впаянной в стену горизонтально — она, вероятно, изображала стол.
