Я встал на колено и, наклонившись, приложил ухо к ее груди. Грудь была прохладной, но я уловил тихий, немного замедленный пульс! Хвала Богам! Да – живая…
Запах ее ландышевых духов был едва уловим, но я вдохнул полной грудью, а потом легонько прикоснулся губами к ее губам, но чуда не произошло: это только в сказках поцелуй принца может разбудить спящую принцессу… да и мы с Алисой не какие-нибудь там феодалы…
Я улыбнулся и снова посмотрел на нее, когда вдруг в глубине огромного зала раздался негромкий металлический лязг и послышались голоса.
Я обернулся и увидел, как из нескольких дверей лифта высыпают люди в черных комбезах с карабинами на изготовку. Это были жандармские «сталкер-команд» СВР (спецотряд внешней разведки).
Возглавлял эту дружественную делегацию невысокий человек с желтоватой кожей и широкими скулами.
Я помахал им рукой.
– Так, медика ему срочно! – крикнул Юн. – Как ты, Моррисон? Ты весь в крови!
– Жить буду! – ответил я страдальческим голосом и опять улыбнулся…
На темно-синем небе сияло оранжевое солнце, медленно опускаясь к горизонту, туда, в Вечную Зиму. Два рыжих «близнеца» дрожали в мареве на кристально-прозрачной толще Купола.
Горьковатый запах моря щекотал ноздри, а свежий морской ветер слегка обжигал порывами кожу, услаждая мой слух ленивым расслабляющим шелестом пенистых волн, накатывающих на мелкую гальку.
Хлопал, словно флаг на ветру, парусиновый навес, разгоняя дым от моей сигареты и заодно от жаровни в основном в мою физиономию, отчего приходилось щуриться, а иногда и смахивать скупую мужскую слезу.
Куртка была хоть и кожаная, но на медвежьем меху: это мне Юн подогнал.
Вообще мой чанайский однокашник впервые за долгое время хлопотал вокруг меня, как наседка над кладкой. Не могу сказать, что меня это особенно радовало, и готов поставить гнутый медный сантим против сокровищ «Нексус Гарден», что и Юн в глубине души тоже не был искренен на все сто процентов. Тут дело было не столько в братской любви и заботе, сколько в чувстве благодарности и облегчении, слегка приправленных для остроты чувством вины. Потому я принимал все это как должное и с достоинством, пусть и не ощущая удовольствия от самого процесса.
Я протянул руку к столику и взял стакан с виски, естественно, моим любимым: пшеничным «Дева Самия». Потом глотнул из термоса горячего кофе и поднялся с шезлонга перевернуть мясо над углями, насаженное на железные шпажки.
Невзирая на женский протест, мясо я вызвался готовить лично.
Несмотря на шум волн и тихий свист ветра, я услышал шорох шагов по мелким камням и, даже не поворачивая головы, понял: это женские шаги.
Добрый «дядюшка Юн» определил нас в ведомственный жандармский отель, с настолько же романтическим, насколько и дурацким названием «Дивная лагуна». Ну все, что связано с жандармерией, не имеет изящества, но отличается основательной добротностью.
Сезон, естественно, давно закончен, и во всем трехэтажном здании, кроме нас, было еще человека четыре: пожилая семейная пара из Голконд-сити и двое джентльменов неброской наружности, один из которых прихрамывал на правую ногу. Я сперва решил, что «родное правительство» приставило к нам филеров. Но Юн поклялся «небесным нефритовым драконом», что это совершенно посторонние люди.
Пусть так, мне сейчас было плевать, даже если это агенты «люци» или даже наемники Зеленского: я купаюсь в личном счастье и исполнении желаний, и не Боги, не Хиусы с йети не в состоянии что-то изменить в этом. Сама Вселенная вспомнила про меня, так как я, естественно, это заслужил!
– Босс, – послышался сзади звонкий голос Алисы.
– Сейчас прибью, – прошипел я, не оборачиваясь, впрочем, скорее лениво, нежели гневно.
– Уж и не пошутить в твоем присутствии. – Под навес вошла улыбающаяся мисс Линсдэйл (пока еще «мисс», отметил я про себя). – Я не привыкла еще всегда называть тебя просто Заг…
– Надо тренироваться, дорогая, – так же лениво ответил я, – достижение цели нуждается в упорстве и всякое бла-бла-бла, ты понимаешь…
– Ты тут не замерз? – поинтересовалась Алиса. – А то там, в баре, уже накрывают ужин.
