– Нет, – кратко ответил доктор наук. – Во всяком случае не сейчас.
– Тогда выдайте-ка нам шарф, – вежливо попросил я бармена. – Ваш клиент полагает, что оставил здесь свою вещь. Посмотрите вокруг хозяйским взором, не лежит ли он где-нибудь.
– Ах шарфик! – притворно удивился бармен. – Не лежит ли где-нибудь, говорите? Очень может быть, что и лежит. Этот кент мне весь пол подмел своей курточкой, насилу выставили. Кстати, две кружки разбил, прямо из-под посетителей выбил, когда падал. Люди отдыхали, а он тут безобразничал. А вы говорите – шарфик.
Я поджал губы и строго поглядел на Юрия Владимировича. Тот виновато пожал плечами.
– Да, говорю, – настоял я. – Сколько стоят ваши кружки?
– По пятерочке каждая, – спокойно ответил бармен. – Плюс тарелка с закуской по цене восемь тысяч четыреста пятьдесят.
Я полез в карман, и…
И едва не выругался вслух. В кармане я нащупал только завалявшуюся фишку из казино.
Н-да, таким эквивалентом тут не расплатишься. Что же делать? Насыпать в свои ботинки песку и умереть от безысходности?
Предлагать в данной ситуации кредитную карточку было явно глупо – рюмочная была очень низкого пошиба, тут разве что не мочились прямо на пол и моя кредитка была здесь бессильна.
– Мы и так через неделю закрываемся, – жаловался бармен, – надо чтобы рубль в рубль сошелся, а процент боя за квартал и так превышен.
– Закрываетесь? – машинально повторил я. – Что, не окупается погребок?
– Да тут минимаркет очередной открывают, – пояснил бармен. – Наверняка попрут, а мне отсюда до дома двести метров.
– Чье заведение-то? – поинтересовался я, уже нащупывая в кармане телефон.
– ИЧП Карасева, – ответил бармен. – Лицензция от шестнадцатого…
– Не надо мне про ИЧП, – оборвал я. – Кто хозяин, я спрашиваю?
– Вот у Карасева и спрашивайте, – язвительно посоветовал мне он.
– Адрес, – коротко попросил я, набирая номер Гессена, – все равно ведь не спит.
– Мичурина, шесть дробь шестьдесять восемь, – коротко ответил бармен и, отвернувшись, начал протирать одноразовые тарелки.
– Аркаша? – я услышал хмурый голос Гессена. – С добрым утром. У меня небольшая информация. Мы расширяемся еще и по Мичурина.
Я продиктовал номер и удовлетворенно хмыкнул. Вот так-то лучше.
– Ага, спасибо. Нет-нет, не сейчас. Я буду в три, тогда поговорим, – прервал я Гессена, который жаждал поделиться со мной своими соображениями по поводу бумаг, за которыми он провел эту ночь.
Дав отбой, я с американской улыбкой повернулся к бармену, который навострил локаторы, пока я трепался по мобильнику.
– Действительно, ваш гадюшник закрывается, – продолжая улыбаться, сказал я. – А потом снова открывается.
Бармен исподлобья посмотрел в мою сторону, еще не понимая, к чему я клоню.
– Пожалуй, я куплю ваш погреб, – и я продемонстрировал через стойку свою визитку.
«Сергей Радимович Паратов, президент торгово-промышленной ассоциации „Ледокол“, – мог прочесть бармен на простом с виду, но довольно дорогом кусочке негнущегося желтого пластика.
– А-а, сам Делец пожаловал, – чуть слышно пробормотал бармен.
Эта кличка прочно прилипла ко мне еще в стародавние времена и теперь стала чем-то вроде товарного знака для моей персоны.
– Здесь действительно будет минимаркет по морским продуктам. Как говорил Золотой Ключик, лучшие игрушки – живые лягушки. Аренда лет на десять-двадцать, – радостно сообщил я. – Кстати, если вы хотите сохранить за собой рабочее место, то…
– Все понял, – мгновенно сообразил бармен. – Щас приду.
Он юркнул в служебное помещение и возвратился с серым махровым шарфом, на котором, действительно налипли селедочные кости.
– Вот ваша принадлежность, – протянул он шарфик профессору, – всегда будем рады вас видеть. Хоть в баре, хоть в новом магазине.
– Ну вот и славно, – похвалил я парня и попросил его черкнуть свое имя, чтобы мне потом не облажаться с набором сотрудников. – Запечатлей свои исходники. А я пульну их человеку, который будет работать с кадрами. Пиши разборчиво и ничего не перепутай.
Мое пожелание мгновенно было исполнено со скоростью, которой бы позавидовал мой «феррари». Вот так. И овцы сыты и волки целы.
