Мы потихоньку заново отстраивали свою парижскую жизнь и осваивали специфические прелести нового места жительства: наш микрорайон, где за спинами манерных османовских восьмиэтажек пряталось панельное соцжилье, граничил с Китайским кварталом на юге и с Латинским – на севере.
В Латинский мы ходили на чинные воскресные прогулки примериваться к стандартам парижского среднего класса. Очень они нам нравились, эти стандарты. Тут мы нашли сквер с диаспорой англоязычных родителей, досуговый центр, куда в следующем году планировали отправить Кьяру на бальные танцы, и недорогой ресторан с сезонным меню, отапливаемой террасой и волшебной надписью Service continu6 на витрине. Гийом присмотрел даже церковь, куда будет водить детей на воскресную мессу – сразу как почувствует себя полноценным представителем класса «выше среднего», тяготеющего, как известно, к консерватизму и католицизму. Кроме того, в Латинском квартале есть Сорбонна: подросшим детям не придётся далеко ездить.
В прогулках на юг – преимущества другого сорта. Именно в китайских супермаркетах можно найти то самое «светло-зелёное, влажно-хрустящее, солоноватое, мясное, но с примесью овощей, средней горячести и с густым, сладковатым запахом», чего так хочется в токсикоз, а также хну для волос, крем для отбеливания кожи, сумасшедшей длины накладные ресницы и натирку от бесплодия на тибетских травах. Мне ничего из этого пока не требовалось, но приятно знать, что можно получить это по первому желанию, не считаясь с часом. Ведь китайцы, в отличие от французов, работают и по ночам, и в выходные.
Репутация соседнего чайнатауна надежно защищала наш район как от интереса китайских туристов, так и от вторжения арабских переселенцев. Первые считали территорию слишком своей, вторые – слишком чужой. В здешних колледжах вторым иностранным языком можно было выбрать мандаринский вместо арабского. А иногда даже и русский. Вот, например, в физико-математическом на бульваре Сен-Марсель или – позже, но стоит иметь в виду – в лицее Анри-Катр… Конечно, туда чудовищный конкурс, но русский может очень помочь…
Я не понимала, с чего вдруг начала задумываться о колледже, когда моему ребёнку ещё не исполнилось пяти. Но родители, с которыми мы сталкивались у песочницы, как-то исподволь внушили мне тревогу. Оказывается, ради хороших школ люди даже переезжают. Снимаются с насиженного места, платят две тысячи евро агентству и тысячу грузчикам. Ведь до шестнадцати лет дети строго приписаны к учебному заведению по месту жительства, никакие мольбы и взятки не помогут. И если они окажутся в неправильной школе, то не смогут поступить в правильный колледж, а там уж и думать забудь о хорошем институте – в общем, жизнь насмарку.
То, что люди строят своё настоящее в расчете на далёкое будущее детей, стало для меня открытием, таким же, как в свое время существование гиперкальциемии и русская практика исправления вальгуса младенческих стоп с помощью ударов тока. Злясь на собственный инфантилизм, я пошла в муниципалитет Тринадцатого округа, чтобы записать дочку в младшую школу – и вообще выяснить, не лучше ли сразу переехать.
