— Знаю. И знаю, что такое Кейп-Код. Даже бывал на Нантакете и Мартас-Винъярд.
— Так вы все отлично представляете. Так вот, на съемку у группы было всего три дня, съемки проводились в Хаянисе, в гавани. А у Стива поместье на Нантакете. Как раз когда шла съемка, он пришел в Хаянис на яхте. Ну и увидел меня. И… все. Он сразу сделал мне предложение. Выходи, говорит, за меня замуж, и все. Но я сначала отказалась.
— Почему?
— Понимаете… мне было как-то не по себе. Я вообще не представляла тогда, что такое Америка. Почти не знала языка. Да и кто такой Стив, я толком не знала. К тому же в съемочной группе меня все отговаривали, мол, искусство важней, что ты делаешь, ты губишь себя и так далее. Короче, я отказалась. Но оставила Стиву телефон и адрес в Москве. Он стал писать, звонить. Потом просто приехал в Москву и увез меня. Вот, собственно, вся история.
— Действительно красивая история.
— Красивая, не красивая, но мне это дорого. И Стиву дорого. А вот маме Стива и его брату — нет.
— Вы сказали, брат вашего мужа живет в штате Виргиния?
— Да.
— Где именно там?
— Есть такой городок, Фредериксбург. Так он живет даже не в самом городке, а рядом, в лесу. В какой-то хижине.
— В хижине?
— Ну не знаю… Стив сказал, это дом почти без всяких удобств.
— Почему же он живет в таком доме?
— Так ему захотелось. Джейсон говорит, что это ради творчества. Он делает абстрактные металлические композиции из стальных прутьев, листового железа и так далее. Я уже говорила, он пробовал их выставлять в Гринвич-Виллидж[2], но потерпел полный провал. Так вот, ради этих железок и дома в лесу он оставил все. Жену, детей, квартиру в Нью-Йорке, профессорскую должность в Джульярдской школе. Это его дело, пусть живет как хочет, не пойму только, чем я ему насолила.
— Вы пробовали поговорить с ним, объясниться как-то?
— Пробовала, когда он приезжал к Стиву из Виргинии. Бесполезно. Он и разговаривать со мной не желает.
— А со Стивом вы на эту тему говорили?
— Говорила. Да он и так все отлично понимает. Но он очень любит мать. А поскольку меня он тоже любит, ему приходится разрываться между… между двумя женщинами. — Улыбнулась. — Ну вот, теперь вы посвящены во все семейные тайны клана Халлоуэй. Можете делать свои выводы.
— Сделаю. Хорошо, что вы все мне рассказали.
— Не знаю, хорошо это или нет. Я хочу найти Стива или следы Стива. И не хочу, чтобы его убийство осталось безнаказанным — если его убили. Остальное не важно.
— Понятно. — Молчанов прислушался. — По-моему, приехала машина.
— Да, это машина.
— Посмотрю, кого принесло. Не обращайте на меня внимания, сидите. Вообще, чувствуйте себя здесь как дома.
Выйдя на участок, Молчанов увидел «понтиак», стоящий рядом с «вольво» и джипом. Чуть в стороне прохаживался Костомаров.
Пожав Молчанову руку, Костя тронул пальцем дужку очков. Близоруко поморгал:
— Слушай, надо поговорить.
— Так давай поговорим. Вообще, что ты здесь стоишь, пошли в дом.
— Нет, в дом мы не пойдем. — Выдержав паузу, Костя снова тронул очки. — Поговорить нам надо не в доме, будет важный разговор. Кто у тебя сейчас?
— Все свои. Оля, Слава Угрюмцев, Инна.
— Подожди… — Костомаров оглядел участок. — Нет, все равно поговорить надо не в доме.
— Ради бога, давай поговорим где хочешь. Предлагай.
— Вот там, в дальнем углу, кусты, идем туда. Как будто нормальное место.
— Ну дела. — Молчанов покачал головой. — Хорошо, идем.
Пройдя в дальний угол участка, они сели на свежесрубленную скамейку, устроенную между оградой и кустами шиповника.
— Тут дело такое, Паш… — Костомаров смахнул с рукава невидимую пылинку. — Дело такое… Если человек, который мне доверился, узнает, что это выплыло, нам с тобой кранты. Нас пришьют. Просто пришьют, и все. И не будут ничего спрашивать.
— Понятно. Какой человек тебе доверился?
— Какой человек… — Костя посмотрел в землю. — Тумба. Ты знаешь, кто такой Тумба? Сосо Тамбиев?
— Конечно. Пахан измайловцев, злейший враг Буруна.
— Мне удалось с ним встретиться.
— Так ты с ним провел эти два дня?
— С ним я провел только один час, сегодня рано утром. А вчерашний день весь прошел впустую. Пытался найти общий язык с одним из людей Буруна, неким Серафимом Викторовым по кличке Вексель, он мне многим обязан, но… Он крутился, вертелся, но так ни слова и не сказал о том вечере. Боится Буруна. Но Вексель, сам того не заметив, подал мне одну мысль.
